- Убирайтесь с дороги!
- Убирайтесь! - верещит мальчишка, чуть побольше Мишеля, тоже весь в мелу и извёстке.
Кто-то развернул полотнище, на нём огромные буквы:
ДОЛОЙ ВОЙНУ В АЛЖИРЕ!
- Верните мне моего сына! - закричала женщина, и Мишелю почудился голос матери.
Он бросился на голос, но в толпе невозможно пробиться. Кто-то запел старинную песню:
Мишель подхватил вместе со всеми:
Мишель размахивал руками и кричал так, что его пронзительный голос слышали все:
гремела площадь перед мостом.
Это была старинная песня, любимая песня Марселя, и Мишель знал её от слова до слова.
Полицейские кони приплясывали, скалились, напирали на толпу. Вдруг они подались назад и поскакали через мост.
- Урра!- закричала толпа и бросилась следом.
Но с другой стороны на мост уже катили пожарные машины.
- Назад!- закричал штукатур.- Назаа-а-д!..
Но никто его не слушал, толпа валила по мосту, задние напирали на передних.
Мишель очутился у самой машины. От радиатора несло жаром. Бензиновые пары выжимали слёзы из глаз.
Водитель высунулся через боковое стекло и заорал прямо Мишелю в лицо:
- Задавлю, щенок!
Мишель вскочил на подножку и, не долго думая, швырнул в глаза водителю горсть горячих каштанов.
- Вот тебе, иуда!
В это время тяжёлая, будто железная, струя воды обрушилась Мишелю на голову, и он упал…
У телевизора, в Москве, сидел Миша. Он уже посмотрел детскую пьесу, а теперь смотрит хронику. За окном - дождь, а в комнате, в полумраке - тепло, уютно, пахнет пирожками.