— Жена? — переспросил Волна, но решил не развивать досадную для собеседника тему, — Я подойду к девушке, мы тут же влюбимся. Потом подойду к другой — снова любовь?
— Ты от первой уйди сначала!
— А если я за пивом схожу, а в это время кто-то придет в гости, то моя женщина влюбится в него. А я по боку?
— Пиво… какая пошлость. И как к тебе придут без твоего приглашения?
— А если мы на Площади? Если вокруг много людей?
— Поэтому и держатся за руки…
— Слушай, это какая-то ерунда, честное слово! Насилие это, а не любовь. Я так не согласен. Мне такого не надо.
— Есть и те, кто не согласен — они живут в одиночестве. А вот кричать не стоит — услышит стража, мало не покажется.
— НЕ ЛЮ́БЫ — ЛЮБОСЛА́СТИЕ!1 — прорычал над ухом тяжелый бас.
Волна резко обернулся, и взгляд уперся в белую косоворотку на богатырской груди. Рубаха спускалась до колен и оканчивалась широкой каймой узора. Холщевые штаны заправлены в красные, сафьяновые сапоги. Высокому Алексею понадобилось задрать голову, чтобы увидеть массивный подбородок великана, а чтобы разглядеть лицо, пришлось отойти на шаг. Низенький Макс и вовсе стал казаться малышом, переминающимся с ноги на ногу где-то далеко-далеко внизу.
— Познакомься Алексей, это Ждан, — пискнул у земли гид, — Ждан здесь старейшина. Много веков, если по Оловянному, ждет перемещения.
— И все никак? — с интересом спросил Волна.
Ждан ответил. Слова потекли, но смысл потерялся в неясном наречии. Некоторые слова казались Алексею знакомыми, но в итоге они не сложились в понятные фразы. Волна вопросительно перевел взгляд на Макса.
— Извини, все время забываю, как изменился язык, — пробасил Ждан, укладывая огромную ладонь Алексею на плечо, — Чтобы понять друг друга, достаточно прикоснуться.
— И никакие языки учить не надо?
— Ни к чему. Здесь и так все друг друга понимают. Главное дотронуться.
— Что он говорит? О чем вы там? — извелся любопытный Макс, но собеседники игнорировали гида.
— Так почему Вас не перемещают? — повторил вопрос Волна.
— Я не знаю. Говорят… много чего говорят, но я уже не верю.
— Признаюсь, и мне не все понятно. Должны перемещать — не перемещают. То, что называют любовью — просто бред какой-то…
— Ты уж не кричи, а то услышат, — оглянулся Ждан, — Проблем не оберешься. Кое-куда все же перемещают, вот, только не надо туда никому. Сейчас будет казнь, сам увидишь.
— Казнь?