Приближаясь ко входу, Гидеон услышал крики и обернулся, чтобы увидеть с одной стороны небольшую, но громкую группу протестующих, стоящую за полицейскими ограждениями, кричащую и размахивающую плакатами, покрытыми надписями, вроде «МУСУЛЬМАНЕ УБИРАЙТЕСЬ ВОН».
— Только посмотри на этих дебилов, — хмыкнул Гидеон, качая головой.
— Это называется свободой слова, — отозвался Фордис, решительно продвигаясь вперед.
На стоянке был развернут мобильный командный штаб — вместительный трейлер с комплектом коммуникационного оборудования, установленного на крыше. Пока Фордис искал место для парковки «Шевроле Субурбан», Гидеон спросил:
— Почему здесь? Почему бы не доставить всех в центр для допроса?
Фордис фыркнул.
— Это своеобразная тактика запугивания. Так сказать, вторжение в их личное пространство.
Они прошли через несколько контрольно-пропускных пунктов и металлоискателей, их сопроводительные документы были тщательно проверены, прежде чем их допустили в мечеть. Святыня произвела на них неизгладимое впечатление: длинный широкий коридор вел в куполообразный внутренний интерьер, красиво облицованный синим покрытием со сложными абстрактными узорами. Они миновали куполообразную центральную часть, и подошли к закрытому дверному проему в его дальней секции. Масса агентов NEST входила и выходила через эту дверь, к тому же рядом с ней размещался дополнительный пост охраны. Напарники заметили лишь несколько мусульман — казалось, что все встречающиеся на их пути были правительственными агентами.
Снова их документы подверглись проверке, и только после этого им открыли дверь. Небольшая полупустая комната была превращена в вызывающую неприятие комнату для допросов: в ее центре стоял стол и несколько стульев, с потолка свисал микрофон, а в каждом ее углу на штативах были закреплены видеокамеры.
— Имам придет через минуту, — предупредил парень в бейсболке с надписью «NEST».
Напарники предпочли не занимать стулья и остались стоять. Через несколько минут дверь снова открылась, и вошел мужчина. К удивлению Гидеона, он оказался уроженцем западных штатов США. На нем был синий костюм, галстук и белая рубашка. У него не было ни бороды, ни тюрбана, ни халата. Единственное, что в нем было необычного, это обнаженные ноги в одних чулках. Имаму было около шестидесяти, но он был сильным, крепким мужчиной с темными волосами. Он устало вошел и сел.
— Пожалуйста, — сказал он. — Присаживайтесь. Располагайтесь поудобнее.
Когда он заговорил, Гидеон был удивлен второй раз: в голосе мужчины слышался сильный акцент жителя Нью-Джерси. Гидеон оглянулся на Фордиса. Заметив, что агент не намерен садиться, он решил последовать его примеру.
Дверь закрылась.
— Стоун Фордис, ФБР, — представился агент, сверкнув своим значком.
— Гидеон Кру, консультант ФБР.
Имам выглядел совершенно безразличным — казалось, что изнеможение и усталость скрыли последние следы гнева, которые оставались на его лице.
— Мистер Юсуф Али? — спросил Гидеон.
— Да, это я, — сказал имам, скрестив руки на груди и безучастно посмотрев куда-то мимо них.
Они заранее обсудили план действий. Гидеон начнет первым и будет добрым дознавателем. В определенный момент Фордис намеревался прервать его и начать задавать вопросы уже более сурово. Хороший коп, плохой коп — стандартная и уже давно избитая инсценировка, и вряд ли когда-нибудь дознаватели смогут придумать что-то лучше.
— Я был другом Рида в Лос-Аламосе, — сказал Гидеон. — Когда он обратился в ислам, он отдал мне несколько своих книг. Недавно я услышал, что он устроил в Нью-Йорке, и едва смог поверить своим ушам.
На эти слова со стороны имама не последовало никакой реакции. Он продолжил смотреть мимо них.