— По мотивам одной из его книг сейчас на кино-ранчо Серкл-И к югу от города снимают фильм.
— Когда он будет дома?
Алида взглянула на часы.
— В любой момент. Так в чем дело?
Гидеон попытался немного разрядить обстановку и улыбнулся. Чувство вины начало довлеть над ним. Работа следователя точно не была его призванием.
— Мы пытаемся узнать больше о Риде Чолкере, человеке, замешанном в террористической деятельности.
— О, так вот, в чем дело. Ничего себе! А какое отношение это имеет к нам?
Он почувствовал, как ее гнев начинает превращаться в любопытство. Она скрестила руки на груди, открыла ящик стола и взяла пачку сигарет. Девушка закурила, и, прикрыв глаза от удовольствия, выдохнула дым.
Гидеон подумал о том, чтобы тоже закурить, но потом решил, что это будет неправильным шагом. Она действительно была прекрасна, и у него уже возникли проблемы с поддержанием спокойствия. Он заставил себя снова вернуться к делу.
— Мы думаем, что ваш отец знал Рида Чолкера.
— Я сомневаюсь в этом. Я слежу за расписанием своего отца, и никогда прежде не слышала этого имени, пока не прочитала его в газетах.
— У Чолкера была полная коллекция книг вашего отца. И все они были им подписаны.
— И что?
— Дело в том, как именно они были подписаны. Например, «Риду, с теплыми пожеланиями. Саймон». Формулировка показывает, что они могли близко знать друг друга.
После этих слов Алида откинулась на спинку дивана и резко рассмеялась, выдыхая дым.
— О, Господи, вы, парни идете по ложному следу! Он большинство книг подписывает подобным образом. Десятки тысяч.
— И подписывается только именем?
— Это экономит время. По этой же причине в таких надписях он пишет только имя человека, для которого подписывает книгу, опуская его фамилию. Только представьте, что перед вами очередь в пятьсот человек, каждый из которых держит в руках по несколько книг, вам будет просто некогда подписываться своим полным именем. Этот парень Чолкер, он работал в Лос-Аламосе, не так ли? Так было написано в газетах.
— Да, верно.
— Наверняка, заполучить автограф моего отца было для него огромной радостью.
Гидеон почувствовал нарастающее ощущение неудачи. Фордис был прав: это тупик, и он выставил себя полным дураком.
— Вы можете это доказать? — спросил он, настолько уверенно, насколько мог.