На столе перед брюнеткой высилась целая гора фишек.
— И мне тоже, — проворковала брюнетка, призывно поглядывая на Эллери.
Эллери схватил Лу за рукав:
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Почему мне нигде не дают покоя, во имя Всевышнего? Вот, детка, поиграй, пока папа вернется. — Он высыпал пригоршню фишек в глубокий вырез декольте брюнетки. — Ну, так какого же дьявола тебе нужно?
— Тебя, — твердо сказал Эллери. — Ты останешься со мной, пока не появятся Ройлы и Стьюарты, после чего тебе придется представить меня им. А потом можешь исчезнуть в клубах дыма, если пожелаешь.
Лу поморщился:
— Какой сегодня день?
— Суббота.
— А что же случилось с пятницей, черт побери? О, а вот и Джек Ройл. Пошли скорее, это колесо не может ждать меня весь вечер!
Он потащил Эллери к высокому интересному мужчине с волосами серо-стального цвета, хохотавшему над какой-то историей, которую рассказывал ему Алессандро. Это, вне всякого сомнения, был Джон Ройл собственной персоной; любому ребенку был знаком этот знаменитый профиль.
— Джек, вот парень по имени Эллери Квин, — скороговоркой пробормотал Лу. — Дай ему свой автограф и отпусти меня поскорее к колесу!
— Мистер Квин, — произнес знаменитый баритон, сопровождаемый знаменитой улыбкой под знаменитыми усиками. — Не обращайте внимания на этого пустоголового типа: он, очевидно, опять пьян, как всегда. Дурные манеры свойственны роду Стьюартов. Простите, одну минутку, — он обернулся к Алессандро: — Все в порядке, Алек; просто я сегодня сыт ими по горло!
Маленький толстяк коротко кивнул и удалился.
— Ну-с, мистер Квин, как вам нравится работать на «Магну»?
— Значит, Бутчер все рассказал вам? Знаете ли вы, сколько трудов я приложил за последние три дня, чтобы повидаться с вами, мистер Ройл?
Знаменитая улыбка по-прежнему оставалась сердечной, однако в глазах появилась смущенная растерянность:
— Лаудербек говорил что-то… Три дня! Три, вы сказали? Боже мой, Квин, вы подсказали мне цифру! Простите меня, пока я буду разбивать толстое сердце и не менее толстый кошелек Алессандро!
И он помчался к кассиру менять пригоршню банкнот на столбик синих фишек, после чего нырнул в толпу за столиком рулетки.
— Пятьсот на номер три! — услышал Эллери его оживленный голос.
Пораженный столь научным подходом к теории вероятности, Эллери упустил контроль над Лу, чем тот не преминул воспользоваться. Номер три проиграл. Ройл усмехнулся, посмотрел на часы на стене, показывавшие пять минут десятого, и быстро поставил на девятку и на пятерку. Шарик остановился на семи.
В зал торжественно вошла Блайт Стьюарт, величественная в своем роскошном вечернем платье, сопровождаемая индусом в тюрбане и смокинге с темно-коричневым и невозмутимо-бесстрастным лицом. Толпа немедленно окружила ее.