— Афоня, к нам больше не ходи. — сказала всё та же водяница.
— А он больше и не придёт. — ответила я. — Да и у вас времени свободного больше не будет. За работу товарищи! Топь уменьшить, ил разгрести, жаб отмыть. И берег у вас грязный! — я пнула сорняк ногой. — Расчистить!
Водяницы хлопали глазами и молчали. Болотце булькнуло грязью и илом. И на поверхность всплыл водяной. Он проплыл мимо расступившихся водяниц и остановился у берега.
— Аа это ты Афоний, моих водяниц сманиваешь? Негоже за моими девками таскаться. — проскрипел этот мужичок-толстячок. Он быт такой же как и водяницы, только глаза более белесые. Я подумала, и рванула в бой, не дав лешему открыть рот.
— А здоровы будете дяденька!
Водяной посмотрел на меня.
— Здоровой будь девица красная! А откуда ж ты такая ладная? — спросил он, водяницы же гадко захихикали. Понятно, и этот на женщин падок как и леший видимо.
— А я новая ведьма дяденька, Велимирой кличут. Хозяйка лесов и болот ваших. Вот к тебе болотному управителю с поклоном пришла, да не с пустыми руками.
Выставила вперед корзину и усмехнулась. Водяной потёр своё пузо а утопленницы за ним возмущённо плескались.
— Я, хозяйка лесов, Вазилем кличусь, это король значиться, наместник здешних болот и топей буду. — он протянул руку за корзиной, я в свою очередь подала оную. — Зачем пожаловала хозяйка?
— Так за ответом дядька Вазиль. Плохо дело. Болото илом да камышами заросло. Неопрятное стало. Нехорошо.
— Нехорошо. — Он покачал головой. — да что ж я сделаю, стар я стал, и силы уже не те.
— А водяниц у вас вон сколько, пусть работают, а то обленились девки. — сказала я и хитро добавила. — А как прока от них никакого не будет, так заменим на новых. А этих высушим, зима впереди, а мне топить в печи нечем.
И хитро подмигнула водяному. Он захохотал.
— Твоя взяла девица краса! Признаю хозяйку лесов. Вижу толковая ты, да спуску никому не дашь. Болото приберем. И топи уменьшим. Делай дела свои, в гости заходи, да не затягивай.
Болото булькнуло снова и поглотило водяного. Утопленницы разъярёнными фуриями подплыли к берегу и стали шипеть и ругаться, да только главный их меня признал, ничего мне не сделают, подчиняться.
Я развернулась и пошла в лес, под возмущенные вопли. Леший меня догнал чуть позже. Хотел заговорить, но я начала первой.
— Вот что Афоний, хоть ведьма я новая, да не совсем уж глупая, заискивать ни перед кем не стану. Коли друзей много у тебя, всем скажи, что дружба дружбой, а работа есть работа. Её делать нужно. — и развернувшись на пятках зашагала в глубь. Правильно его дядька Никодим ругал. Непутёвый он.
Оказалось всё совсем уж паршиво. Леший Афоний свою работу делал из рук вон как плохо, но еще и подопечных не контролировал. Все трухло, зарастало, и чахло. Деревья, грибы, ягоды и травы. Звери без присмотра, голодные и запущенные. Дикие и злые. Птицы пугливые, на зов не откликались. В заветном круге, я тщетно пыталась призвать их на помощь. Мне хотелось отходить метлой и лешего.
— Какого собственно говоря лешего, вы дорогой хранитель леса, всё это время бездельничали. В лесу тьма тьмущая работы, и я вижу, что вы, даже не пытались хоть как-то наладить дела. — я возмущенно смотрела на этого пройдоху. — И не сметь, мне говорить, что вы пытались. Плохо пытались!
Я понимала что оставь этого в лесу и дальше, порядка не будет. К кому обратиться я не ведала. Да, только тянуть было нельзя. Месяц не резиновый, работы невпроворот, а мне еще возвращаться сюда. Никодим на ухо шепнул, что если владения лесные наладить, то ни дед, скотина рогатая, ни кто бы то ни было, меня здесь не достанет. Вот и надо налаживать. Любишь с горки кататься, люби и саночки возить.
Первым делом, мне нужно было узнать, можно ли сместить лешего с должности. За этим, я направилась в дом. На пороге, меня чуть не сбил с ног Геша. Он игриво цапнул меня за рукав, и потёрся боком об ноги. Но на игры времени не было, и я решительно шагнула к домовому. Отхлебнув воды из глиняной кружки, выпалила.