— Оно и видно. Странной такою любовью любит, маниакальной, — пробурчал Радмир и направился к своей палатке.
Стоит отметить, что командиром этого лагеря был назначен невысокий даже для имперца человек — Улес Кампф. Ему было восемьдесят два года, он был седой, с крючковатым носом и шикарными усами, которые всегда топорщились, когда этот человек начинал что-то эмоционально говорить. А говорил он эмоционально всегда. Еще чаще он кричал на своих подчиненных, ругая и стращая их всеми известными способами.
— Ты слишком категоричен, — услышал Радмир ответ Стояна в спину. — К тому же, тебя он не трогает.
Он отвечать не стал, только слегка приподнял правую руку и махнул ей. После чего залез в свою палатку и практически сразу же уснул.
— Просыпайся соня, — разбудил его голос и ощутимый толчок в ногу.
Радмир нехотя приподнял голову и одним глазом, щурясь, посмотрел на того кто его разбудил.
— Знаете, Ваше высочество, у вас такое довольное лицо, может, вы сходите и чего кисленького съедите? — Выдавил глухим голосом из себя Радмир.
В ответ он услышал довольный и громкий смех Велислава.
— Вставай-вставай, — ответил тот, после того как просмеялся. И обратился к кому снаружи. — Представь Лаура, он захотел, чтобы я кисленького чего-нибудь съел. Лицо, говорит, у меня довольное.
— Я с ним полностью солидарна, Ваше высочество, — раздался очень сонный и недовольный голос руры.
— Ой, да ладно вам. Чего вы злые такие?
— Ваше высочество, — Радмир уже сел, хотя в присутствии монаршей особы даже этого делать права не имел. Как только он увидел кронпринца, то сразу же должен был встать и приветствовать его. Но так как, во-первых, Радмир не являлся вассалом императора, во-вторых, в походных условиях лагеря, такие нюансы чаще всего опускались, то он просто сел в своем спальном мешке. — Сейчас четыре часа утра, до официальной побудки еще два часа. Я спать хочу, а тут вы такой весь из себя жизнерадостный. Идите, мучайте своей энергией кого-нибудь другого. Вон Лаура уже встала и прямо жаждет составить вам компанию.
— Предатель, — сразу же отреагировала женщина.
Но голос у нее не был недовольным, и он знал почему. Впервые за эти пять дней Радмир пошутил в ее адрес. До этого он был просто как всегда вежлив и внимателен. Может именно поэтому Лаура чувствовала за собой вину? Его ошибка. Но главное, она вроде бы поняла, что он на нее не обижается и не злится.
Радмир нехотя поднялся и все еще хмуро посмотрел на кронпринца, который с каким-то странным интересом рассматривал его татуировку на груди. След медвежьей лапы, знак принадлежности Оберу. Теперь понятно, что чувствовала Власта, когда он похожим образом рассматривал ее татуировку.
— Что? — Он вопросительно приподнял правую бровь.
— Ничего, — тут же отреагировал Велислав. — Просто в последнее время мало кто посвящается Оберу.
— Ну да, — кивнул Радмир. — Сейчас больше популярен Четырехрукий. Только все, похоже, забывают, что кроме воинской доблести нужны еще удача и хорошая голова.
— Удача и голова? — Удивился Велислав.
— Вы тоже, видимо, запамятовали историю этих богов, Ваше высочество, — Радмир слегка улыбнулся.
— Это ты про историю с сестрами?
— Не только, — Радмир уже натягивал на себя легкую кофту. — Хотя и это важно. Ведь только Ракешь и одаривает его своим вниманием, в то время как и Синея, и Мэйва, предпочитают общество Обера. Последняя так и вовсе из под венца сбежала от него к последнему. К тому же Варнол, трижды бился с Обером и ни разу не смог его одолеть.