— Вышеготе, нашему старосте, — без колебаний ответил Плавий.
За окном светило холодное зимнее солнце, но никто из людей не вышел искупаться в его лучах, ведь все видели упырей, собравшихся в центре селения. Это были могущественные твари, ведь светоч не убивал их, а значит и спасительный круг, и святая вода против этих вампиров бессильны. Селяне скрывались в домах, пережидали, молясь и надеясь лишь на чудо.
Каэль за шиворот вытащил ренегата из храма, бросил его лицом в снег и приказал:
— Веди к дому старосты.
Плавий повиновался и пущенной стрелой, трусливо оборачиваясь и беззвучно читая молитвы, помчался к Вышеготе. Солтыс был дома и встретил неизвестного человека в дорогих одеждах из шелка и серебра как подобает радушному хозяину: открыл перед гостем дверь, провел к столу, налил ему браги и выставил снедь.
— Что вам нужно? — спросил он, когда бледнокожий незнакомец отхлебнул хмельного напитка и довольно откинулся на спинку стула.
— Кровь, — ответил Каэль. — Сперва мне нужны были знания, но их я уже получил. Ваш добрый друг и мой раб поделился всем, что знал.
— Ты хуже Зверя, святой отец, — презрительно прошипел Вышегота, бросив на Плавия ненавидящий взгляд. — И вечно тебе гореть в кругу Эстера, и вечно замерзать во владениях Хель…
— Мы отошли от главного, — вмешался Каэль. — Не так давно я потерял много рабов и мне надо восполнить утрату. Ты готов принять мою силу и стать таким как я?
— Этого не будет. Я умру человеком, — без раздумий заявил Вышегота.
— Прими его волю, сын мой, — взмолился Плавий, осеняя старого друга спасительным кругом, но солтыс не изменил своего решения:
— Ежели сделаете меня таким как вы, руки на себя наложу, но жить вашей жизнью не стану.
— Так тому и быть! — Каэль неразличимым движением выхватил из-за пояса кинжал и перерезал Вышеготе горло. Покончив со старостой, Первовампир вышел к своим рабам на деревенскую площадь и сказал: — Настало время пира! Так кормитесь же, дети мои! Ищите и, если найдете достойных, обращайте их!
— А как же я? — испуганно спросил Плавий, как пес, преданно следовавший за своим хозяином.
— Ты пригодишься живым.
— Благодарю, мой повелитель, — низко поклонился священник, отринувший свою веру. Теперь у него появился другой, более могущественный покровитель.
«Всяко смерть — сильнее жизни, и за нею последнее слово», — размышлял Плавий, наблюдая за тем, как вампиры превращают его родное селение в ужасное, изукрашенное кровью кладбище.
Клавдий спешил к границе Хельхейма, желая поскорее избавиться от Анэт — ненужного ему балласта, из-за которого приходилось путешествовать лишь ночью. Батури прекрасно знал, что купол уничтожит обращенную, но клятва, которую он давал полумертвому, ничего не говорила о судьбе девушек после побега из Хельхейма. И тот факт, что вампирша тут же погибнет, Клавдия нисколько не смущал. Да и сама она, судя по всему, ничего не имела против.
Покинув Кодубы, Батури ехал, не скрываясь, ошибочно полагая, что от погони удалось избавиться. Тем временем селений и деревушек стало гораздо больше. В некоторых из них появились трактиры. Все они были устроены примитивно и однотипно: без всяких украшений, с грубой утварью, небольшими, как кельи, комнатушками и широкими, предназначенными для шумных компаний общими залами. В этих забегаловках без труда можно было найти какого-нибудь пьяницу, чтобы напиться его крови, не прибегая ни к магнетизму, ни к осторожности.
Сперва на молодого, белокожего незнакомца, путешествующего с грудным ребенком и демонически красивой девушкой, давно отвыкшие от постояльцев трактирщики смотрели настороженно, помня о том, что на юге Хельхейма бушует чума. Но позже, по мере того, как дорога все дальше и дальше уползала к границе, и пуганных черной смертью людей становилось все больше, необычные путники привлекали все меньше внимания.
Трактир «Пятиногий пони», хозяин которого нелепым названием хотел подчеркнуть, что в его древнем, полуразвалившемся заведении всего в избытке, ничем не отличался от всех других питейных, в которых довелось побывать Батури на пути к границе. Разве что дешевого, недоваренного пива и разбавленного вина здесь хватало с лихвой и напоить этой отравой можно было всех желающих.
Как и обычно, разговор о ночлеге Клавдий решил вести после того, как он и его спутница утолят жажду, чтобы в случае чего не пришлось требовать у трактирщика возврата денег. С наличными сейчас наблюдались проблемы, связанные с тем, что вампир находился вдали от фамильного замка, в котором хранились все сбережения. Приходилось экономить.