Ее сонный шепот прошелся по моей коже, лаская места, которых не касалась ни одна женщина. Ощущение наполнило меня изумлением. Голодом. Чувством вины.
Я стиснул руки и втянул воздух, успокаиваясь.
— Мм?
Она села и прислонилась к стене, ее пальцы расправили рубашку, чтобы прикрыть грудь.
— Не спится?
— Неа, — я посмотрел прямо на нее. На сияющую надежду на будущее человечества. На сокрушительную угрозу для моей клятвы. — Просто молюсь, любовь моя.
Она облизнула нижнюю губу, и я ощутил это как разряд, прошедший вдоль моего ствола. Бл*дский Иисус. Могла ли она видеть мой стоящий член? Я опустил руку, чтобы заблокировать ей обзор.
Ее взгляд проследил за моим движением, уголки губ опустились в выражении сожаления.
— Снова из-за меня? — она отползла к дальнему краю кровати. — Я должна уйти. Это неправильно.
То же самое она говорила каждый день, заставляя мое сердце сжиматься от этого каждый чертов раз.
Я забрался на кровать, лег позади нее и обхватил рукой ее талию, устроив нас на боку.
Она вывернулась в моем объятии и прижалась грудью к моей груди, моргнув этими чарующими золотыми глазами, когда уставилась на меня.
— Я чувствую твой… Проклятье, Рорк, — она отодвинула свои бедра от меня и взглянула на открытую дверь в другую комнату. — Я начну спать на диване.
— Черта с два ты начнешь, — я крепче обхватил рукой ее за спину, удерживая от попытки сбежать, и пытаясь сохранить свой проклятый самоконтроль. — Думаешь, у меня до встречи с тобой никогда не вставал?
— Я думаю… — она вздохнула, обмякнув в моих руках, и прикоснулась своим лбом к моему. — Я думаю, ты спал в своей кровати, не беспокоясь о своей клятве.
— Я спал один. У меня никого не было. Такая судьба хуже искушения.
— Возможно.
Она скользнула губами по моей щеке, и я стал смаковать этот контакт, позволив ему дрожью пробежаться по моему позвоночнику. Она не задержалась в объятии, сопротивляясь моей руке, пока я ее не отпустил. Ее нежелание полностью было вызвано моей клятвой. Она хотела этого, хотела «нас». Она болезненно ясно давала это понять через то, как смотрела на мое тело, и как сутулились ее плечи всякий раз, когда я ее отвергал. Она не хотела быть той женщиной, которая заставит меня возненавидеть себя самого за принесение своей веры в жертву.
Соскользнув с матраса, Иви отступила назад и натянула подол рубашки на свои голые бедра.
— Сегодня я пойду на поверхность.
Еще одна вещь, которую она говорила каждый день.
— Нет, — я свесил ноги с края кровати, готовый кинуться за ней, если она попытается бежать.