Мой пульс ускорился, когда я окинул ее взглядом, позволяя себе по-настоящему, без стыда осознать ее женственный силуэт. Ее груди высоко и округло торчали под рубашкой, ноги выглядели сильными и худыми, когда она переступала с ноги на ногу. Она всегда держалась с уверенностью, плечи всегда были расправлены и подкреплены храбростью, с чем бы она ни столкнулась. Иви была редкой, бесценной, великолепной в каждом смысле этого слова, и сегодня ночью я познаю каждую ее безупречную часть.
Волнение свернулась в моем нутре. Что, если я буду неуклюж, и это убьет ее возбуждение? Что, если я буду слишком груб? Что, если она скажет «нет»?
Неважно. Я хотел ее сердце и намеревался его завоевать.
***
Я проследовал за Иви к дивану, слушая, как она оспаривает нелепость моей логики. Она думала, что я дразню ее. Флиртую вокруг идеи, которая никогда не могла реализоваться. Ну конечно, она так думала. Она не верила в Бога, не подписывалась на клятвы и чудеса. С чего бы ей думать, что что-то изменилось. Мне придется доказать ей, что сегодня я не остановлюсь.
Но я позволил ей сказать то, что она должна была. Я мог всю ночь слушать ее акцент, ленивую тягучесть ее слов, смотреть на то, как она облизывала губы во время паузы — это было соблазнительно и гипнотизирующе.
Находясь в свернувшейся позе на диване, она смотрела, как я наблюдал за ней, ее глаза блуждали по моей голой груди, задерживались на выпуклости джинсов. Когда они вернулись и остановились на моем лице, они представляли собой расплавленное золото, пылающее желание.
Я подобрался ближе и раздвинул ее колени ногами. Затем я устроил свои бедра между ее бедер, позволяя ей полностью почувствовать железную силу моего желания.
— Я сдаюсь, — выдохнул я ей в губы. — Если быть честным, я сдался в тот день, когда встретил тебя.
— Прекрати. Дерьмо, — она оттолкнула меня и спрыгнула с дивана. — Ты сказал мне поверить в твою дисциплину. Вопреки всем твоим поддразниваниям, я действительно верила тебе. А теперь ты готов забыть об этом? Вот так просто?
Я не был уверен, что выражало мое лицо. Может, все мое лицо демонстрировало решительность, потому что ее глаза смягчились, а руки упали вдоль тела. Воздух между нами сместился, зашипел, наэлектризовался.
Я поднялся с дивана и подошел к ней вплотную, мои губы подергивались в нервной улыбке.
Ее рука опустилась к низкому поясу ее спортивных штанов. Чтобы удержать их на месте? Или чтобы снять их?
— Что ты…?
Я закрыл ей рот поцелуем. Вкус ирландского виски подслащал наши языки, пока я уговаривал ее губы открыться. Мой уже обезумевший пульс несся по венам, мой член был твердым и болезненно запертым в моих джинсах. Ее пальцы стиснули мои бицепсы, когда я глубже ворвался в ее рот, теряясь в его влажном жаре.
Со стоном я отстранился.
— Я ни разу не дрогнул перед всеми плотскими искушениями за все эти годы. Ты знаешь, почему с тобой все иначе?
Она наградила меня сокрушительно прекрасной улыбкой.
— Проживание в изоляции с последней женщиной в мире в течение бесконечных недель определенно должно иметь к этому какое-то отношение.
То были мои слова, и звучали они странно очаровательно и сексуально с ее американским акцентом.
— Не-а, любовь моя. Позволь мне тебе показать.
Я поднял ее руку, балансируя своими кончиками пальцах на ее, затем скользнул ими по ее ладони, вверх по предплечью до внутренней стороны локтя. Мурашки пробежали следом за электризующим прикосновением. Я сделал это снова, только в этот раз провел ее пальцами по моей ладони, моей руке, ее ласка вторила моей.