— Он еще жив, — сказал Пол. — Только едва-едва.
— Еда предназначалась ему, — проговорил Мерсер.
Брэдли склонился над раненым. Пол бережно поддержал голову мальчика, но было ясно, что надежды нет: белое лицо говорило о большой кровопотере, лужа крови растекалась вокруг и уже подсыхала коричневатой ржавчиной. И здесь нет установки криоконсервации. Посиневшие губы затрепетали, и мальчик прошептал:
— Плохо… мама… больно…
— На идентификационной карточке записано, что парень находится под наблюдением мехов, — сказал Декстер.
— Как такое возможно? — спросила Ангел.
— Тут сказано, что он психически уязвимый. Эти механизмы оказывали ему медицинскую помощь.
Декстер перевернул корпус одного меха и обнаружил эмблему касты Н.
— Какого черта они спутались с мехами из армии южан? — раздраженно вопросил Нельсон, явно жалея, что не на ком сорвать зло.
— Простая случайность, — сказал Декстер. — Неразбериха. Наверное, они сочли, что поступают правильно, вывозя подопечного из зоны военных действий.
— Проклятие, — снова выругался Нельсон. Потом безмолвно зашевелил губами.
Брэдли встал на колени и прогнал с лица умирающего мух. Попробовал дать ему воды, только взгляд мальчика был уже далеко, вода ручейком стекала по щеке. Ангел пыталась осмотреть рану, но взгляд у нее был словно восковой.
— Проклятая война, — проговорил Нельсон. — Мехи, они виноваты в этом.
Брэдли взял у Пола саморазогревающуюся чашку бульона и еще раз попытался напоить мальчика. На вид тому было не больше пятнадцати, и он невидящим взглядом уставился в безоблачное небо. На руку ему села бабочка, трепеща крылышками в свете косых желто-золотых солнечных лучей, и запустила хоботок в подсыхающую коричневую кровь. Брэдли отрешенно подумал: «Разве бабочки едят кровь?» Тут раненый поперхнулся, бабочка взмыла вверх, и ее подхватил ветерок, а когда Брэдли снова взглянул вниз, мальчик был уже мертв.
Некоторое время они стояли возле тела. Дорога была усыпана обломками корпусов, клубками спутанных внутренностей механизмов, кусками взорванного грузовика. На сегодня с засадами покончено, и дорогу никто не собирался расчищать.
— Знаете, эти механизмы по оказанию медицинской помощи, они довольно умны, — проговорил Пол. — Просто они приняли неверное решение.
— Может статься, они были поумней этого мальчика, — заметил Брэдли. Погибший парень был не намного его младше, но глаза у него были пустые. — Но тем не менее он был человек.
Приподнятое настроение и душевный подъем, который Брэдли ощущал все утро, улетучились.
— Ну и дела, да? — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. Другие тоже так делали, просто говорили что-то ветру и, пока тот уносил слова, начинали наводить порядок.
И все же яркость и жизненная сила воздуха пока оставались при нем. Никогда еще Брэдли не чувствовал себя настолько живым. Внезапно ласковый и защищенный мир, окружавший его с рождения, показался ему ограниченным и лживым, показался западней. Все человеческое общество обитало в коконе, в бархатном чехле, за которым присматривали механизмы.
Люди давно нашли альтернативу войне: материальные блага. И простая человеческая доброта. Человеческая доброта.
Может, отныне все это в прошлом.