Твой друг Яшка-Семиряшка».
После сильного дождя с градом, который прошел над Радуганью, Вера Николаевна совсем почти не уходила из Ароматной долины. Некоторые розы помяло градом. Некоторые хоть были и целы, но их прибило к земле. Пришлось поднимать их и привязывать к опоре.
— Красавицы вы мои, бедные, — жалела Вера Николаевна поникшие розы.
Только роза по имени Фердинанд со своими серебристыми лепестками и страшными шипами стояла, будто не было никакой бури и дождя. А Радуганская роза? Выстояла. Значит, есть в ней ценное качество — устойчивость.
Одуванчиков посмотрел, как Вера Николаевна ухаживает за розами, и проговорил сочувственно:
— Вы со своими розами, как с детьми, возитесь. Зачем вы силы тратите на них: они же обреченные? Последний год им цвести. А вы еще черенки сажаете. Зачем?
Вера Николаевна спросила неожиданно Одуванчикова:
— Можете ли вы представить себе Ароматную долину без роз? Вдруг исчезнет эта красота, исчезнет запах роз. Все исчезнет! Вы проходите мимо — и ничего нет. Уверяю вас, если такое случится, вы всегда будете думать с горечью: «Когда-то здесь были розы. Им место здесь. Без них пусто и некрасиво в Ароматной долине». Так будете думать вы каждый раз.
— По мне, — возразил Одуванчиков, — лучше разводить лавровый лист, чем розы. С ним и суп хорош, и уха, а с розами что? Красота одна, и то не надолго.
Одуванчиков признавал все только прочное и съедобное.
— Зато сколько радости людям от такой красоты! — весело проговорила Вера Николаевна. Она не умела сердиться. Ее даже насмешили рассуждения Одуванчикова.
— Знаете, сейчас совершенно точно доказано, что розы вызывают хорошее настроение у людей. Когда нервные люди смотрят на розы, они успокаиваются.
— А, — уныло махнул рукой Одуванчиков. — У меня от роз, наоборот, портится настроение. Я всю жизнь помню, что они с шипами. Из-за этих роз, — сердито проговорил он, — я в детстве чуть слепой не остался. И мог уродом быть каким-нибудь. Потому что нечаянно упал в розовый куст.
На это Вера Николаевна возразила улыбаясь:
— Но ведь не остались же!
— И все-таки мог остаться, — упорствовал Одуванчиков. — И расцарапаться уродливо мог. Обязательно.
Он понимал, что смешно не любить розы из-за того, что в детстве упал в розовый куст. Но не любил. И не только розы. Он никаких цветов не любил: ни полевых, ни садовых. А свою фамилию так уж и совсем терпеть не мог. За ее цветочное происхождение. Одуванчиков огорчился из-за разговоров о розах и ушел. А Вера Николаевна снова принялась сажать черенки. Она собиралась пригласить главного агронома из города, пусть он решит, прав ли Одуванчиков, собираясь сажать здесь лавровые деревца, или права она, защищая розы. Вера Николаевна верила, что главный агроном поддержит ее. Дома она рассказала про свой разговор с Одуванчиковым. Алеша возмутился.
— Нет! — воскликнул он. — Я знаю теперь, что делать. Я пойду к нему и скажу: «Послушайте, Одуванчиков, разве вы какой-нибудь пещерный человек, чтобы так относиться к розам, которые выращивает Вера Николаевна? Это же самые красивые цветы на земле. А ведь красоту чувствовали даже пещерные люди. Они видели, как встает солнце и как меняются краски на земле, а по ночам мерцают звезды. Видели они, как распускается первый цветок на лугах и в лесах. Их ужасала и восхищала гроза. Древние люди, как и мы сейчас, любовались Прекрасным. И однажды кому-то из них захотелось, чтобы с ними вместе восхитились красотой и другие люди. Он нарисовал на стене своей пещеры картину. Все смотрели и радовались: как это хорошо! Как хорошо, что и навечно останется Прекрасное, восхитившее человека».
Вера Николаевна улыбалась, слушая речь Алеши к Одуванчикову. Он часто так: начнет рассказывать об одном, увлечется и говорит о другом, остановить нельзя.
Сейчас он говорил долго и громко, будто Одуванчиков сидел и слушал его.
Волосы у Алеши разлохматились, потому что от волнения он их сильно теребил, а они у него и без того были лохматые, хоть бы он сто раз их на день причесывал. «Один человек умел рисовать, — продолжал Алеша свою речь к Одуванчикову, сильно размахивая руками, — другой — петь и рассказывать о том, что восхитило его.
И когда все уходили на охоту, опасную и трудную, то художников и певцов оставляли дома: их хотели уберечь от опасности. Потому что даже пещерные люди ценили Прекрасное, ценили Искусство. И теперь где-то в жилищах первых людей находят рисунки. Смотреть их интересно и поучительно. Они рассказывают о любви человека к Прекрасному, которая живет вечно». А Одуванчиков этого не понимает!