Позвонил М. Ройзман и сказал, что редактор «Гудка» выхлопотал мне паек, лишь бы я поступил туда на службу. Но я что-то не рвусь.
Дети, чаще взрослых, попадают в новые положения. Вот почему ища выхода, они поддаются внушению. Человек на войне — дитя. Отсюда, в войне и в продолжении ее — революции, так много детского и доверчивого, и так часты и могущественны учителя, хотя, казалось бы, революция и стремится к тому, чтобы свергнуть учительство, и ученье (все прошлое, ненавистное революции, — ученье).
16. [XII]. Среда.
Были Б. Пастернак и Асмус. Позже читал стихи — хорошо о парке, дурные — о войне{358}.
Днем пришли Гусевы — говорили по телефону с Ташкентом. Наш Миша, — с 9-го — болен брюшным тифом. Слышать это — очень тяжело; потом он — квелый, все время хворал. Состояние наше отвратительное. Тамара бросилась добывать телефонный разговор с Ташкентом, через «Известия». Беседа с Героем СССР Игнат [нрзб.].
Правил для «Известий» отрывок из романа.
17. [XII]. Четверг.
Тамара все хлопочет о телефонном разговоре. Ни работать, ни думать не хочется. В голове все мальчик.
Отрывок напечатали{359}. Затем в «Молодую гвардию», обещал отдать читать роман. Получил письмо, — пишут, что послали со знакомым письма и машинку, но знакомый сказал, что письма — он привез, а машинку оставил дома. Обещал вечером занести письма, но, конечно, не занес. — Читал в «Комсомольской правде» отрывки из романа. Идет разговор о том, чтобы печатать роман в газете, — сокращенный, конечно.
18. [XII]. Пятница.
«Известия» так и не добились телефона. Помог актер Райкин{360}: у него знакомая телефонистка, она и дала провод. У Миши десятый день температура 40°,— какая-то нервная форма тифа.
Встретил партизана Федорова. Они, видимо, утром улетают. Уже вылетали вчера, кружились в метели несколько часов над немецкой территорией и вернулись. Они в ватных куртках, штанах. Рядом с ним грудастая девка из «Комсомольской правды» с вытаращенными от патетики глазами. Но все остальные строги, и, кажется, того гляди пойдут в атаку.
Разговаривал с «Гудком» на предмет поступления туда.
19. [XII]. Суббота.
Глупое и бездарное заседание в НКО, ПУРе. Холодная и грязная комната. Холодные и грязные люди, — буквально, а не иносказательно. Выступил начальник агитации и пропаганды, — и стал доказывать нам, — уже поседевшим в боях, — что он умнее нас и знает больше нас. Ну, а мы, как всегда, промолчали, — да и всех не научишь. Однако, даже этот тупой и глупый человек понимает, что наша бездарная и сухая пропаганда, как и бездарная литература, приелись и никто читать эту «муру» не желает. Он выдвинул необходимость создания приключенческой литературы. Я напомнил ему, что надо опубликовать анекдоты, что анекдотом и шуткой можно бить врага не хуже, чем пушкой — «при условии, если и пушки хороши», и ушел.
Вечером у Николая Владимировича на кухне справляли его день рождения. Они, как ни странно, живут «„на собачий счет“, преимущественно», т. е. получают большой паек на овчарку, едят его сами, а собаку кормят тем, что берут помои из столовой. Они Довольны — договорились с «донорской заведующей», что кровь сдавать не будут, а вместо того Марина Ивановна будет преподавать ей английский язык, а «начальница» даст им донорскую карточку. Для того чтобы стать донором — дать кровь, дают взятки. Марина Ивановна за урок с одной ученицей, каждый раз, получает одно кило картофеля, — и очень довольна.
Получил категорическое приказание уехать из гостиницы. Пока сижу. Получил для Тамары командировку в Союзе — на Ташкент, в «Гудке» получил билет… Уф!..
20. [XII]. Воскресенье.
Тамара пошла к знакомому врачу{361} достать лекарства для Миши. С утра множество телефонных звонков — посылки и письма в Ташкент.
Дочь профессора Сыромятникова — мужа матери Тамары — седая женщина, работающая во «Всекохудожнике»{362}, имеет лимит, достаточный ей для того, чтобы три часа в день жечь пят-надцатисвечовую электрическую лампочку. Горячей воды не пьет — согреть не на чем. От «ознобления» — есть такой термин — у нее язвы на концах пальцев, суставы рук и ног распухли. Она живет с матерью на 400 рублей в месяц, в комнате 4 градуса выше нуля и столько же на службе. Когда Тамара, месяц назад, передала ей письмо от ее отца, она попросила послать ему телеграмму. Вера Борисовна не послала, и только позднее Тамара догадалась, что не послала она из экономии. Тамара дала 10 рублей на телеграмму — и та взяла.
21. [XII]. Понедельник, 22. [XII]. Вторник.
Выселение из гостиницы, петиции к Пронину. Пронин прочел фамилии всех сорока заявлявших — и отказал. Я не подавал заявления и, наверное, потому меня не выгоняют. Впрочем, это, несомненно, явление временное. Но я не огорчен. Уже все вещи, понемногу, перенес на Лаврушинский, оставив самые необходимые.