— Пропуска будут готовы в три часа дня.
И точно. В три я получил пропуска.
Когда я сидел в передней у этого мл. лейтенанта милиции Яровой, я слышал, как какая-то ленинградка с острыми темными глазами рассказывала:
— Муж у меня работает на одном заводе 15–16 лет и ни разу бюллетеня не имел, а теперь свалился на улице, подобрали… и сын… Зазовский сказал мне возле Союза писателей:
— Ну, в общем, надо похоронить, раз так случилось…
А случилось следующее: его мать и отец эвакуировались в Тифлис, два брата — в город Фрунзе, а сам он в Ташкент. Теперь родители поехали в Среднюю Азию. Зазовский не знал об этом. Он получил телеграмму от братьев из Фрунзе: «Почему не помогаешь родителям?»
Оказалось, когда наконец родитель нашел его, что телеграммы к нему не дошли, в адресном столе сказали, что «такой в Ташкенте не живет». И родители шесть дней жили в сквере, возле вокзала. Мать умерла. Они узнали точный адрес сына (издательство «Советский писатель» — директор) через его братьев во Фрунзе.
Канторович, — в детских ботинках, малых ему и потому не зашнурованных, — подошел ко мне во время собрания и спросил:
— Вы обедать здесь будете?
— Я обедаю дома.
— Прошу вас, Всеволод Вячеславович, взять для меня разовый талон на обед.
Я нашел заведующую столовой, она сказала с удивлением:
— Но ведь у нас нельзя обедать! Вы смотрите, что едят.
На прилавке стояли миски с подкрашенной овощами водой — «суп» и на второе — ломтики дыни: весь обед.
Радыш сказал, что дочь его от слабости не может ходить — «дома шатаются», и температура у нее 35,4, а сам он, — причем глаза его блестят от удачной выдумки, — поддерживает свои силы кофе и «йодом-гиперсолом», т. к.:
— Все равно соли не хватает.
Тщетные попытки поймать подполковника Трекопытова. Звонил ему по телефону от пяти вечера до двенадцати ночи.
22. [X]. Четверг.
С утра опять «ловля» Трекопытова. Обратился за помощью к Калошину; никак не могу привыкнуть — если людям нужен ты: один у него тон, а если он тебе нужен: другой (впрочем и у меня, наверное, то же самое, корочки у хлеба разные, а мякоть почти одинаковая) — Калошин сухо сказал:
— А вы ищите!
…По радио о Гессе ни слова…
Вчера Яровая жаловалась: