— Но, ведь вы же летите?
— Собираюсь.
— Так в чем же дело?!..
Сегодня между прочим отправил в Москву, в Союз, просьбу, чтобы меня вызвали.
Б. Лавренев, — источник неточный, правда, — сказал, что в дни, когда Черчилль приезжал в Москву, сопровождавший его генерал сделал доклад нашим генералам: «Ваша пресса ввела нас в заблуждение, — будто бы сказал он, — мы думали, что весной начнется ваше удачное наступление по всему фронту. Но, весной оказалось, что ваши войска не боеспособны и их разбили вассальные дивизии немцев. Немцы же держат против вас 150 дивизий и 100 на Западном фронте. В этих условиях мы не можем рисковать нашими силами, и мы должны превосходить немцев втрое, т. е. иметь 750 дивизий». Это что же, англичане должны иметь армию, скромно считая, 7,2 миллионов?
Заходил вечером Шестопал. Он насобирал какого-то барахла и пешком, с приятелем, идет менять в Брич-Мулу. Дал ему рюкзак и очень сожалел, что не мог пойти с ним.
Купил книг на 84 рубля.
Читал «Янки при дворе короля Артура». Дон Кихот перелицованный по-американски. Вместо Санчо-Панса какие-то болтливые девчонки. Плохо. Марк Твен не понял, что американец — янки должен бы так же ошибаться и казаться глупым, как и Дон Кихот. Ибо — все стремления к гуманизму времен Дон Кихота и демократов времен Марка Твена, — как и наши, — глупы и смешны. Мечом, как точно выяснилось, человека не переделаешь. Да и переделаешь ли его вообще? Да и нужно ли переделывать? Не нужно ничего навязывать человеку — так поступало истинное христианство, и высшее проявление человеческого духа: буддизм.
17. [1X]. Четверг.
Вчера, до поздней ночи, говорили с В. Гусевым о Москве, откуда он только что приехал.
Бои на окраинах Сталинграда. Волга?!
Гусев: во-первых, речь Гитлера: «Нам нужны хлеб, уголь и нефть. Это в России мы уже получили — хлеб и уголь, и на днях получим нефть. На этом летнюю кампанию мы заканчиваем, и оставшееся пространство России пусть берет, кто хочет». Исходя, видимо, из этих слов, московские писатели, — в частности Фадеев и Катаев — пьют без просыпа: пространства для производства водки-то им хватит. Катаев пьет так, что даже Фадеев должен был ему посоветовать уехать на время: «а то за тобой уже посматривают». С похмелья разбился Я. Купала и т. д.
Во-вторых, исходя из того, что «национальный элемент» нами не учитывался, Поликарпов призвал Гусева и велел ему произвести — «славянизацию писателей», т. е. выгнать евреев. Что Гусев и сделал. А началось это будто бы с того, что Щербаков призвал Фадеева и, показав «Литературу и искусство», сказал:
— Что за фамилии? Где великий русский народ?
После этого Фадеев «разбронировал всех евреев из Литературки».
В-третьих, казаки на Дону и Кубани нас не предали. Предали какие-то осетины. — При приезде Черчилля договорились будто бы о вводе английских войск на Кавказ. — У меня в «Бронепоезде» дама-беженка восклицает с упованием:
— Ах, как хорошо! Канадские войска самые спокойные!
О, Россия!
Писал статью по рассказу полковника Леомеля — «На рубеже Москвы»{276}. Опять звонили из киностудии, обещали прийти поговорить, но, конечно, надуют. С волнением жду окончания своей статьи, чтобы хлопотать о поездке на геологоразведку.
Были кинематографисты. Полные идейных и формальных обносков. По соображениям, мне сейчас неизвестным, предлагали по их сюжету, по их собранным материалам, написать сценарий о «Хлебе» на фоне Сыр-Дарьи. В качестве консультанта, — в возмещение потерянного сюжета, — Спешнев{277}. Начальник сценарного отдела предложил своего отца, швейцара, как киноспециалиста. Я рассказал ему, чтоб обменяться сюжетами, о чем-то — Галицком и о мечте, — и так как у меня опять нет денег, а за «Пархоменко» не знаю получу ли, а моего собственного сюжета, они все равно не примут, — я согласился.
18. [IX]. Пятница.
Немцы ворвались в Сталинград, но были выбиты.