26-го. Суббота.
Начаты «Генштабисты». Назвал пока «В долине». Будет, кажется, длинно и скучно. Смотрел «В степях Украины»{107}.
27-го. Воскресенье.
Был Хвыля{108}, обедал. Если ему удастся [нрзб.] «Пархоменко», то вина тут бога, Лукова и меня, а он тут ни при чем. Вчера ночью позвонил Трегуб{109}, попросил рассказ, который я отдал «Известиям». Днем писал. — Уверен, Трегуб потягается.
28-го. Понедельник.
Писал «В долине», переписал начисто первую страницу. Ребята приобрели котенка и ужасно этому радовались.
29-го. Вторник.
Читал Толстой у Надежды Алексеевны{110} «Хмурое утро»{111}, предпоследнюю главу. Не понравилось. Он весь вечер ругал Фадеева и Павленко.
30-го. Среда.
Собрание у нас: Корнейчук{112}, Андроников{113}, Михалковы{114}, Надежда Алексеевна. Основательно поговорили — настолько, что ничего не помню.
1-го. Четверг.
Были у Ливанова{115}. Он покупает разные заграничные штуки: холодильники, кофе-мельницы и прочее. Все это портится, и он страшно заботится о том, как бы все это починить. Надо 30 долларов, чтобы выписать мотор, и он думает — написать ли Микояну, или неудобно. И еще ужасно трусит, что ему не дадут играть «Гамлета»{116}.
2-го. Пятница.
Грибов о «Бронепоезде»{117}.
3-го. Суббота.
У Михайлова. Он спешит показать все: книги, радио, фотографии. Обед, а затем начинает зевать. Звонил Радомысленский о пьесе «Генералы».
4-го. Воскресенье.
Написал «начало»{118}. Гулял, и когда подходил к Кремлю, мимо меня проскользнули три машины. В передней, на втором сидении, наклонившись вперед, за зеленым стеклом, сидел, нагнувшись, Сталин. За ним темная открытая машина. Тоже наклонившись, стража, и еще третья закрытая.
5-го. Понедельник.
Переписал «начало». Готовлюсь к пьесе «Генералы», повесть отложил.
6-го. Вторник.
8 часов клуб [нрзб.]. Показывали «Бронепоезд». 20 человек играли 35 ролей и очень недурно. Вместо китайца ложится Васька Окорок, «Что, наши лечь испугаются?»{119}.