Иванов Всеволод Вячеславович - Дневники стр 139.

Шрифт
Фон

Читаю Блока. Раньше он почему-то казался мне мрачным?

17. I.1958 года.

Сценарий. Дело идет плохо.

18. I.1958 года.

То же.

У Т[амары] В[ладимировны] грипп.

19. I.1958 года.

Сценарий. Плохо.

20. I.1958 года.

Ездил в город, исправлял корректуру с В. М. Карповой, редактором «С. С.»{541}. Скучная беседа: относится она ко мне доброжелательно, но мои книги все мне надоели, кроме «Мы идем в Индию», которую «Сов[етский] писат[ель]» упорно не хочет издавать. Надоела эта возня с издателями до смерти. Хотелось бы написать новое, но сил нет.

— До 60 лет мудрым не бывают. Слияние любви и истины высшее состояние умственного и нравственного совершенства. Веды{542} научают мудрости. Мудрость любви.

— Жив, здоров, ни горелый, ни болелый.

«Андроник Комнин»

Роман 1958

Вчера, 26 октября, я читал, вернее сказать, начинал читать много книг. Остановился на одной, наверное, потому, что тема ее соприкасается с моим романом «Эдесская святыня»: [нрзб.] — «Византийские портреты»{543}, т. 2-й, особенно поразила меня история Андроника Комнина. Я читал ее, м. б., и раньше, но вчера поразила она последовательным развитием страсти честолюбца, б. м. наиболее преобладающей страсти нашего времени, вернее сказать, наших дней с их военно-полит[ическими] переворотами (Де Голль, Насер, Пакистан, Бирма, Таиланд и т. д.), заменившими ожидаемые нами пролетарские перевороты, ради которых мы перенесли столько жертв.

И мне подумалось: «А не написать ли роман об Анд. Комнине»? Фигура политикана исключ[ительно] отвратительная, последовательная, а главное, получившая полное возмездие за свое коварство и жестокость!

Полотно м. б. очень широкое: и по времени (30–40 лет деятельности) и по пространству: Константинополь, турки, русские, Средиземное и Черное моря.

Беда, что слишком много действующих лиц.

Но можно, по-видимому, кроме Андроника, выбрать еще четыре-пять действ[ующих] лиц, которые и пройдут через все повествование, что создаст роману некоторую композицию.

[1958 год без даты]{544}.

Преступление Пастернака было преувеличено нами.

А еще больше — нашими врагами.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке