В квартире младшие братья, поднимая пыль, боролись, подражая сумоистам. Женщина спала, будто рухнув, привалившись к стене и выставив из-под задравшейся юбки свои огромные ноги. Старуха, сидя у окна, смотрела на луну и неизвестно почему ухмылялась. Младенец у нее на коленях громко орал, будто его резали. Благородного вида господин, сидя за моим столом, невозмутимо что-то читал.
— Закончил? — спросил он, вынимая изо рта погасшую и прилипшую к губам сигарету. — Теперь дай мне чайку.
— Чая нет, — ответил я бесцеремонно.
— Я тебя не спрашиваю, есть чай или нет. А требую, чтобы ты налил его мне. Неужели ты думаешь, что, занимая подобную позицию, можно наладить совместную жизнь?
— На нет и суда нет.
— Но, может, все-таки стоит приложить усилия? Ведь и в Евангелии сказано: не уставай творить добро. Не сдавайся — и со временем пожнешь богатые плоды. Для общего блага нельзя жалеть усилий. Христос учил: счастье в том, чтобы давать, а не получать. Пойди к соседям и обрети это счастье. Неужели, прикрываясь предлогом, что ты нам нисколько не доверяешь, ты способен нанести подобное оскорбление?
Я молча пошел к выходу, но благородного вида господин, будто ему пришла в голову какая-то мысль, поспешно окликнул меня:
— Подожди. У тебя такой вид, будто ты чем-то недоволен. Не пытайся скрыть этого. Ты, наверное, собираешься удрать от нас. Нет, так дело не пойдет. Ничего у тебя из этого не выйдет. Разведи-ка огонь. А что касается чая, Кикуко, сходи куда-нибудь, займи. Если ничего не выйдет, возьмешь отсюда книг пять-шесть и продашь.
Был уже первый час ночи, когда нетвердой походкой вернулся старший сын. Стало ясно, что он вдрызг пьян. Все напряглись, а второй сын смотрел на брата с такой злобой, будто готов был броситься на него. А тот, заикаясь от удивления, бормотал, тараща глаза:
— Лягууушка на крыше, птииичка в небе… Так угрожающе смотрите, восхищаетесь, наверное. Хм, не доверяете. Бросьте.
Благородного вида господин шагнул вперед:
— Что с деньгами?
— Опять деньги, деньги?
— Именно, деньги. Надеюсь, ты их не пропил?
— Ты говоришь «пропил», имея в виду сакэ, сакэ? Пил, конечно, разве по мне не видно? Отвяжитесь.
— Напился, совести у тебя нет. Понятно.
— Ничего вам не понятно. Неужели я должен рассказать, что не только пил, но и закусывал? Не приставайте.
Перебранка разгоралась, в нее включился и второй сын, все пришли в неистовство, кто-то первым пустил в ход кулаки, и завязалась страшная потасовка. Соседи снизу стучали в потолок ручкой метлы, соседи сбоку колотили в стену кулаками, кончилось тем, что весь дом проснулся и загудел, как развороченный улей, и только тогда сражавшиеся опустили усталые руки; старший сын с громким смехом вытащил из кармана белый конверт.
— Что это такое? — Благородного вида господин, удивленно вытаращив глаза, выхватил конверт, быстро пересчитал деньги, которых было восемь тысяч, и сравнил с суммой, обозначенной на конверте. — Чудной человек, надо было сразу сказать, не пришлось бы тогда попусту расходовать столько калорий!
Старший сын хохотал не переставая.
— Это была хорошая зарядка. Испытать такое чувство напряжения — лекарство для души. А всё потому, что мозги у вас не работают, — неужели вам в голову могло прийти, что я стал бы пить на свои деньги? Меня угощала девочка. S.-ко девочка что надо. — Он искоса взглянул на меня. — Я прямо влюбился в нее, обещал сводить завтра в кино.
— Мерзость, мерзость, — рыдая, повторяла женщина. — Обо мне так никто не заботится.