— Оленька, невозможно это представить — ты и пистолет!.. Мы изучали методики разных стран по рукопашному бою, но могу сказать, что принципиальной разницы…
— … Было бы очень полезно… Да и вам самому…
— …Но с тараканами же мы боремся, хотя расовой ненависти к ним не испытываем.
— Да не хочу я бороться! Хочу дом без тараканов!..
— Леонид Викторович больше туда не ездит. Были инциденты…
— На днях мы регистрируем нашу партию… Только начало… Люди как вы… Абсолютно легально.
Через сорок пять минут, а если выражаться в стиле великосветского раута, то через три четверти часа, господин Переяславчиков взглянул на часы, а потом на своего спутника. Подполковник Грибоедов тут же вскочил и чуть ли не вытянулся по стойке смирно.
— Очень рад был повидать вас, но, увы, дела, — сказал Леонид Викторович, целуя Маринину ручку. — Разрешите откланяться.
Ольге он только вежливо кивнул, видимо, все же разглядев за чужими драгоценностями и омолаживающими сыворотками птицу невысокого полета вроде вахтерши или библиотекарши. Зато ветеран Грибоедов долго тряс ее руку и повторял, что для него такой приятный сюрприз и он так надеется на продолжение знакомства… Примерно то же самое, но в серьезном и деловом тоне он сказал капитану Казюпе, вручая ему визитку.
— У-у-у! — простонала Марина Станиславовна, в изнеможении падая в кресло, когда за гостями наконец закрылась дверь. Барбос, наоборот, сделался необыкновенно активен и рысью пробежал по комнате и коридору, заглядывая под диваны, стулья, столы и внимательно изучая электрические розетки.
— Вы что делаете, Виктор Семеныч? — поинтересовалась Марина утомленным голосом.
— Насекомых ищу, — сквозь зубы ответил капитан, поднимая вазу с розами.
— Каких еще насекомых? — испугалась Марина Станиславовна.
— Ну, ты же со своим кавалером все о тараканах говорила. Вот я и подумал: может, не случайно. А я этих тварей не перевариваю, — с этими словами Барабас выпрямился, сделал страшные глаза, прижал палец к губам, а потом показал большие уши и обвел рукой комнату.
— С ума сойти… — одними губами произнесла Марина.
До Ольги Васильевны наконец тоже дошло, что милиционер проверяет, не поставили ли гости в квартиру подслушивающих «жучков». А следовательно, говорить о результатах операции пока нельзя. Она огляделась, отнесла на кухню пустые тарелки и собралась их вымыть, но решила сначала снять хозяйские кольца, да и все прочие фамильные драгоценности. Отправилась в спальню, сложила на трюмо золото и парик и посмотрела на себя в зеркало. Красивый макияж немного «поплыл», и собственное лицо в обрамлении примятых париком волос показалось Ольге Васильевне кукольным, грубо раскрашенным, а оттого еще более старым. Надо умыться, снять неудобные туфли и походить пока босиком по ковру, ничего страшного. А еще лучше — поскорее добраться до дома, переодеться в теплый тренировочный костюм, толстые джурабы и разношенные тапочки, посидеть полчасика у телевизора и улечься спать, ведь завтра ей снова на дежурство. Кончился Золушкин бал, и туда ему и дорога!
— Оля, не вздумай мыть посуду, у меня машина! — крикнула ей из кресла Марина.
— Ну, вроде все в порядке, — тяжело дыша, заключил Барабас. Ольгу Васильевну это заявление застало на полдороге в ванную, и она остановилась.
— Приступаем к оперативке, — произнес капитан Казюпа, усаживаясь за драгоценный столик и доставая из кармана пиджака свою потрепанную записную книжечку.
— Обязательно сейчас? У меня сил совсем нет… — попыталась вяло возразить хозяйка.
— Сейчас, сейчас. Причем начинаем с тебя, потому что мы с Ольгой слышали примерно одно и то же.
— Ох! А что я? Ну, говорили о черных, которые понаехали, про его жильцов. Он мне повторил то, что ты сказала тогда, — что у них не стыдно деньги брать. Сравнивал с тараканами… Что если они перегрызут друг друга — нам же лучше. Так, еще?..