- Я не люблю таких людей! Нет, я не останусь у такого! - крикнул Шульц.
- Я тоже сначала не думал оставаться, а вот остался, - вздохнул Шварц. - Где бы я смог заработать столько?
- А сколько ты тут зарабатываешь? - поинтересовался Шульц.
- Рублей сто в месяц.
- Все время так?
- Да. Но так он платит только нам, иностранцам, и то не всем, а некоторым. Ведь я работаю над самыми дорогими, уникальными изделиями. Своим же, даже таким мастерам, как я, он платит раза в три, а то и в четыре меньше: своих он держит в черном теле.
- Да, заработок у тебя хороший, ничего не скажешь, - заметил Шульц. - И все равно я тут не останусь!
- Да не оставайся, кто тебя уговаривает? - ответил ему Шварц. - Я тебе только о том толкую, чтобы ты ухо востро держал, в дураках не остался прежде времени. Если ты выдашь секрет изготовления золотого рубина, вызнают его у тебя стекловары, то тебя отсюда он живо домой наладит.
- А тогда он платит мне большую неустойку, - ответил Шварцу на это Шульц.
- Это еще как сказать. Придерется к чему-нибудь и не заплатит. У него-то тут всюду свои: и судьи, и прочее начальство. Лучше осторожней будь.
- Генрих Шульц никогда дураком не был! - гордо заявил Шульц.
- Ну и хорошо, если это так, - сказал ему на это Шварц.
Хрустальная фабрика его превосходительства не приглянулась Шульцу, особенно составная, с которой главным образом и придется иметь дело ему, Шульцу.
- Какая грязь, мой бог! - фыркал он. - И это там, где должна быть особая чистота. И это тут, где готовится шихта для хрусталя! Где будет составляться шихта и для моего золотого рубина! Нет, так не будет! Я потребую, чтоб для моего золотого рубина была абсолютно чистая шихта, я наведу тут порядок.
- Наведи, наведи, генерал тебе за это только спасибо скажет.
- Мне не нужно его спасибо, мне нужна хороший шихта для мой хрусталь, - сказал Шульц, от волнения и не заметив, что опять перешел на коверканный русский язык со своего родного немецкого, забыв, что перед ним сейчас не генерал Мальцев, а друг, соотечественник.
Остальные цехи тоже Шульцу не приглянулись из-за ужасной тесноты. Только в живописном да гелиоширном было мало-мальски попросторнее. И Шульц удивлялся, как эти русские могут работать в такой тесноте, да еще работают как, любо-дорого глядеть! И не мешают друг другу, хотя казалось, что им и не повернуться тут.
«Да, ловкие ребята», - думал Шульц про дятьковских мастеров.
А еще больше он удивлен был, когда они вошли в музей-образцовую.
Шульц да и Шварц тоже видели у себя в Богемии вот такие музеи, где выставлялись лучшие образцы изделий завода. И все же Шульца многое поразило в музее хрустальной фабрики его превосходительства.
Образцовая помещалась на третьем этаже упаковочного цеха. Она занимала весь этаж, была залита светом, и экспонатов были тут тысячи. Такого обилия образцов Шульц не видел никогда.
- Бог ты мой! И чего же тут только не наставлено! - сказал он Шварцу.