- Караул! - закричал Тимка. - Он Алёшку хочет заесть!
А я бегу-бегу, бегу-бегу и… упал. Покатился. А бык - топ-топ-топ. Тимка «караул» кричит. А я закрыл глаза. Всё. Прощай, мама. Сейчас ка-ак…
И вдруг кто-то так нежно-нежно лизнул меня по лицу. Мокро-мокро. Шершаво-шершаво. Как губкой. Тепло-тепло. Открыл я один глаз и вижу - этот здоровый бык меня облизывает. Голова огромная, рога…
Открыл я потихонечку второй глаз и вижу - ну конечно, это же Пушок, та же мордочка с белым пятном, те же глазки…
- Пушок, - сказал я. - Пушечка! Пушиночка!
А он меня лижет. Узнал, игрун этакий.
Я встал с земли, а со всех сторон к нам люди бегут, с палками, с граблями, ещё с чем-то, рыжий Тимка плачет, все шумят.
Все до нас не добежали, остановились и не подходят.
- Мальчик, - сказал мне какой-то человек в очках. - Стойте смирно. Сейчас мы вас спасём.
А Тимка плачет перед очкастым:
- Товарищ новый зоотехник, я не нарочно, они же знакомы.
- Молчать! - сказал очкастый. - Никому не двигаться!
- О-о-о! Будет тебе, Тимофей! - заголосила какая-то тётенька на Тимку.
И вдруг я увидел, что к нам идёт дедушка Парфёныч, колхозный сторож.
- Дедушка Парфёныч! - закричал я. - Здоро?во!
- Здоро?во, Лексей, - сказал он. - Приехал, значит, погостить?
- Приехал, значит, - говорю я.
- Как мамаша, папаша? Здоровы?
- Как нельзя лучше, - говорю.
- Ну, привет им.
- А вам от них.
- А им ещё раз и низкий поклон.