Я был…
От напряжения я снова весь покрылся испариной.
Я не знал, кем я был раньше.
Чтобы отвлечься, я сел и быстренько разбинтовал себя. Под бинтами все давно зажило; похоже, их давно пора было снять. Потом я разбил гипс на правой ноге металлическим прутом, вынутым из спинки кровати. Мною овладело странное чувство: казалось, что нужно как можно скорее отсюда смыться, чтобы успеть сделать нечто важное.
Я попробовал встать на правую ногу. Нормально.
Потом я разбил гипс и на левой ноге, встал и потихоньку пошел к шкафу.
Пусто. Одежды там не было.
В коридоре послышались шаги. Я снова лег, прикрыв простыней снятые бинты и куски гипса.
Дверь опять приоткрылась.
В палате вспыхнул яркий свет; на пороге высился здоровенный детина в белом халате, смахивавший на быка. Это он зажег свет: пальцы его до сих пор лежали на выключателе.
- Что вы тут удумали? Сестра на вас жалуется, - сказал он.
Притворяться спящим больше не имело смысла.
- Неужели? - спросил я. - И что же она говорит?
Детина некоторое время, наморщив лоб, обдумывал мой вопрос, потом строго произнес:
- Вам пора делать укол.
- Вы что, доктор?
- Нет, но мне поручено сделать вам укол.
- А я не желаю, чтобы мне делали укол, - заявил я. - И имею на это полное право. Что вы на это скажете?
- Что я все равно укол вам влеплю, - ответил здоровяк и двинулся к кровати. В руке он держал шприц, которого я раньше не заметил.
Это был исключительно подлый удар, дюйма на четыре ниже пояса. Детина рухнул на колени.
- …! - выдавил он некоторое время спустя.
- Попробуй еще раз, - сказал я, - увидишь, что тогда с тобой будет.