ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Лотта Тёрл
Петер Тёрл
Мария Лутцер
Роберт Лутцер
Ильза
Бальдур
Патриция
Маргарита
Лотта Тёрл одна.
Лотта. Вот и еще один год на исходе. Сегодня девятнадцатое декабря, скоро гости соберутся, как всегда в этот день.
Слышен звон посуды и грохот передвигаемых кресел.
Лично я не люблю принимать гостей. Муж даже звал меня прежде Большая Медведица. Теперь уже не зовет… Вообще он последние несколько лет так изменился, стал строгий, скучный… Малая Медведица — это наша младшая дочь, Маргарита. Бедняжка, ей всего четыре года!
Да нет, не то чтобы я замкнутая, нелюдимая, просто меня утомляют большие приемы, где собирается больше пяти-шести человек. Подвыпившие гости начинают шуметь, а о моем присутствии, хотите — верьте, хотите — нет, вспоминают только тогда, когда я обхожу всех с подносом. Впрочем, мы не так уж часто принимаем — два-три раза в году — и уж совсем редко сами куда-нибудь выбираемся. Ничего удивительного: что они могут нам предложить?.. Ну, полотна Ренуара, Пикассо, Караваджо, ну, ручного орангутанга, собаку, кота, ну, бар с полным набором наркотиков!.. Все это не идет ни в какое сравнение с нашей Патрицией. (Вздыхает.) Ах, Патриция!
Звонок.
А вот и гости. (Стучит в дверь.) Петер, приехали!
Петер и Лотта Тёрл. Мария и Роберт Лутцер.
Роберт. Добрый вечер, Лотта, добрый вечер, Петер. Ну и погодка! Сколько уж месяцев мы не видели солнца?
Петер. А сколько месяцев мы не видели вас?
Лотта. О, Мария! Как ты помолодела! А какая необыкновенная у тебя шуба! Подарок мужа?
Роберт. Не такая уж и необыкновенная. Это серебристый марсианин. Русский импорт. И цена в общем доступная. Но, разумеется, только на черном рынке.
Петер. Завидую тебе, Роберт. Сейчас берлинцы только и делают, что жалуются на жизнь, а ты процветаешь, и все тебе нипочем. Я пришел к выводу, что истинная любовь к деньгам передается по наследству.