Но они ровными штабелями складывали их на слабые плечи некоего Кэлверта, который отнюдь не был посланником Божиим на нашей многогрешной и многострадальной земле.
С самого момента поднятия якоря Шарлотта стояла рядом со мной, справа. Перед этим, во время моего пребывания на суше, она со всеми предосторожностями была заперта в каюте, где даже свет не включали. Слева от меня загрязнял чистый ночной воздух удушливым дымом одной из своих сигарет дед Артур.
– Откройте дверь рубки, – попросил я Шарлотту, – возьмите ее на крючок и отойдите в сторону. Вы, адмирал, беритесь за штурвал. Когда я подам знак, резко сверните влево, а потом снова вернитесь на северный курс.
Они молча выполнили мои распоряжения. Я услышал, как щелкнул крючок на двери, увидел, как дед с мужественной решимостью вцепился в штурвал. Мы двигались со скоростью около трех узлов. Лодка находилась от нас на расстоянии не более двадцати пяти метров. Луч прожектора бил по незваным гостям прямой наводкой так, что они заслоняли глаза руками. Квист перестал грести. Они были уже в трех метрах слева.
В следующую секунду я увидел, что Жак целится из автомата по нашему прожектору. Промедление было смерти подобно. Я дал «полный вперед» так, что двигатель взревел.
– Адмирал!
Дед Артур повернул штурвал влево, и таким образом корма «Огненного креста» резко сместилась вправо.