— Что это за отметина у тебя на лбу? — спросила мама. — Похоже на букву «Н».
— Прошу, — взмолился я. — Выслушайте меня. Там, на улице, садовые гномы. Их десятки. И они ожили. На самом деле. Они гнались за мной через дорогу. Это они поставили мне на лоб букву «Н»!
Родители взирали на меня в молчании.
— Я это не придумал, — проговорил я, задыхаясь. — Газонные гномы ожили. Они схватили меня. Они душили меня. Вы обязаны мне поверить. Я видел их. Пожалуйста, поверьте мне.
Я стоял, тяжело дыша. Сердце стучало так, что болела грудь.
— Разумеется, мы тебе верим, — произнес наконец папа. — Разумеется, газонные гномы оживают. Разумеется, они преследовали тебя.
— А чего ты ожидал? — добавила мама.
Я вытаращился на них, не веря своим ушам.
Неужели я схожу с ума?
Мама и папа наотрез отказались это обсуждать. Сейчас, мол, слишком поздно, не до разговоров. Я умолял их все объяснить. А они сказали, что это, мол, подождет до завтра. И отослали меня наверх, в мою комнату.
На следующее утро я второпях спустился к завтраку, надеясь, что родители объяснят мне насчет садовых гномов. Однако папа вместо этого прочел мне получасовую нотацию. Он был сильно не в духе. Едва позволял мне словечко вставить.
— Джей, ты же обещал, — говорил он. — Ты прекрасно знаешь, что никто не гуляет по ночам. И тем не менее, тебе зачем-то взбрело в голову…
— Мне нужно было выйти, — перебил я. — Я…
— Ты не должен был нарушать правила, Джей. В том числе и правило не выходить из дома ночью. Но ты решил им пренебречь.
Я повесил голову.
— Да, тут ты прав, — пробормотал я. — Но у меня была уважительная причина. Мистер Макклэтчи…
Папа нахмурился:
— Джей, мы просили тебя не воевать с соседями. Ты обещал, что прекратишь подшучивать над людьми.
— Но он пнул Мистера Финеаса.
— Меня не волнует, что сделал мистер Макклэтчи, — отрезал папа. — Речь о тебе. Так ты будешь подчиняться правилам и прекратишь создавать проблемы? — Он приблизил свое лицо к моему.
Деваться было некуда.
— Да, — сказал я. — Да. Обещаю, папа. Отныне я буду паинькой.