Пожалуйста…
Я чувствовал, как мое лицо наливается жаром. Пытался ударить карлика, но руки не слушались. Я быстро терял силы.
Нечем дышать. Нечем дышать. И нестерпимая боль.
Я закрыл глаза. К моему удивлению, боль внезапно стала легче. Гном отпустил меня.
Отпрянув назад, я рухнул на колени.
Садовый гном стоял надо мной, сжимая и разжимая кулаки.
— Хе-хе-хе! — засмеялся он, и смех его скорей походил на кудахтанье.
Хватая ртом воздух, я растирал шею, пытаясь заглушить боль. Теперь, стоя на коленях, я был с ним как бы одного роста. Он снова захихикал, в его глазах мерцали отсветы уличных фонарей.
Как такое возможно? Газонные гномы не могут оживать!
Я знал, что это не сон. Так больно во сне не бывает.
Поглаживая бороду, гном двинулся ко мне. Неужели снова будет душить?
Я вскочил на ноги. В панике, ничего не соображая, я развернулся в другую сторону. Развернулся, чтобы бежать.
И тут же врезался во второго садового гнома. Он мерзко хрюкнул и обхватил меня за пояс медвежьей хваткой. Руки у него были твердые, словно стальные обручи. Снова хрюкнув, он попытался оторвать меня от земли.
Стискивая меня поперек талии, он уткнулся лицом мне в руку, пытаясь меня поднять. Его щека была теплой. На ощупь — как человеческая кожа.
Дыхание его смердело кислятиной. Он хрюкал не переставая.
— Отпусти! — завопил я и, вскинув обе руки, толкнул его в подбородок.
Это застигло его врасплох. Его руки соскользнули.
Я снова с силой толкнул его. Он отлетел назад и повалился на своего товарища.
Они неуклюже попытались меня схватить. Но я увернулся. И бросился бежать, как не бегал никогда в жизни.
Сначала мои ноги скользили по лужайке Макклэтчи, потом заколотили по подъездной дорожке. Я бежал сквозь ночную тьму. Ничего не видя. Не думая. Просто бежал, подгоняемый страхом и потрясением.
Тяжело дыша, я перебежал через дорогу. И взлетел на свою лужайку.
За спиной я слышал их тихий говорок; они преследовали меня. Слышал стук их башмаков по тротуару. Потом — глухой топот, когда они припустили по траве.