Макклэтчи подбоченился, испепеляя нас взглядом.
— Эй! — возмутился я. — Кто вам дал право пинать мою собаку?!
Макклэтчи выпятил подбородок:
— А я взял да и пнул. Ну и что ты мне сделаешь, сопляк?
Я ответил ему яростным взглядом. Злость лишила меня дара речи. Руки сжались в кулаки. Грудь, казалось, сейчас взорвется.
— Ну? Что ты сделаешь? — повторил Макклэтчи.
Уж что-нибудь да придумаю, пообещал я себе. Не беспокойся, Макклэтчи. Что-нибудь да придумаю.
Той ночью я сидел в своей комнате, передвигая бутыли с реактивами по лабораторному столу. Я был слишком зол и расстроен, чтобы работать. Но перемещать бутыли было приятно.
Про автокатастрофу я родичам так и не рассказал. Все искал способ преподнести им такую новость помягче.
Кайла сидела на краю моей кровати, подперев голову руками.
— Тебе нужно успокоиться, — твердила она. — Ты потерял рассудок.
— Ничего я не потерял, — сказал я. — Мистер Финеас должен быть отомщен.
— Осторожнее, — предупредила Кайла.
— Будешь тут поосторожнее, — проворчал я. — Макклэтчи пора проучить. У него нет никакого права пинать чужую собаку только за то, что ее вырвало у него на веранде.
Кайла посмотрела на меня в упор:
— Ты ищешь неприятностей.
Я грохнул бутыль на стол.
— Это Макклэтчи неприятностей ищет.
Вздохнув, она поднялась и пригладила свои рыжие волосы.
— И что же ты собираешься делать?
— Я… не знаю, — ответил я. — Выскользну на улицу. Проберусь к дому Макклэтчи. Но я еще не знаю, что там сделаю.
Она покачала головой.