Нащупав озябшими пальцами ног тапочки, Натан ловко вставил в них свои нижние конечности и направился прямиком к кухне. Там он увидел картину, окончательно потрясшую его. Его жена Соня, покрытая слоем муки с головы до ног, стояла в клубах чего-то кипящего, помешивая одной рукой содержимое вот-вот взорвущейся кастрюли, а другой перелистывая книгу "О вкусной и здоровой пище".
– Готовишь что ли? – Полюбопытствовал супруг.
– Пытаюсь.
– А чего так рано?
– Гостей сегодня ждем.
– Ааа… так суббота сегодня вообще-то, работать не положено… – протянул Резнер и пополз ближе к ванной.
Больше он ни о чем не спрашивал, так как полностью был уверен, что в гости к ним сегодня придут очередные Сонины подруги, чего он очень не любил. Проделав водные процедуры и растеревшись бархатистым полотенцем, присланным одним из родственников прямо из Израиля, Натан вновь оказался на кухне, где, как выяснилось, места ему просто не нашлось, так как все было загромождено протвенями, сковородками, кастрюльками и прочей утварью, которую Соня извлекла на свет божий не весть откуда.
– Мы что, первого секретаря партии в гости ждем? – усмехнулся недовольный Натан, который окончательно понял, что позавтракать, по крайней мере, в домашних условиях, ему сегодня не удастся.
– Выше бери, Натан, выше! – с пафосом парировала Соня.
Куда брать выше Натан просто не знал, а потому лишь махнул рукой, да вышел прочь из кухни. Позавтракать он решил в заводской столовой, находящейся в двух кварталах от их дома.
Отслужив богу, к трем часам дня умиротворенный верующий возвратился в родные пенаты. Неладное воцерквившаяся душа Натана почувствовала еще в лифте.
Неспокойно на душе у него стало, неудобно как-то. Как – будто мешало что-то.
Выйдя из лифта, он чуть было не лишился чувств от ароматов, летящих по лестничной площадке. Чем тут только не пахло! И мясом, и пирогами, и салатами, и солениями и… Очагом распространения запахов, как сразу вычислил Натан, была его собственная квартира.
Отперев дверь, он проник внутрь жилища и первое, что увидел – чужие мужские ботинки примерно сорок пятого размера, аккуратно стоящие в прихожей. Стало понятно, что в гости пришли явно не подруги жены. Мысль о любовнике Натан отмел с порога, так как готовка шла у него на глазах и никто ничего не скрывал. Решив, что гадать на кофейной гуще не имеет смысла, Резнер снял свои полусапожки, прошел в комнату, откуда доносился совсем не уместный для субботы смех.
Увиденное в комнате потрясло религиозную душу Натана. Развалившись на диване, с бокалом шампанского в руках сидела его родная жена Соня, в чьих глазах играли нехорошие огоньки, свидетельствовавшие о том, что бокал был этот далеко уже не первый. На том же самом диване, но чуть подальше от двери, сидела и Таня.
Сначала Натан ее просто не узнал, приняв за какую-то незнакомую ему девушку, но, вглядевшись, понял, что это его дочь. Лицо Тани было покрыто внушительным слоем косметики, чего ранее за ней замечено не было. Спустя несколько секунд после своего пришествия и пережив первоначальный шок, Натан осознал, что в комнате присутствует и кто-то третий. Подумать о том, кто это может быть, растерявшийся иудей не успел, так как этот третий сам назвал себя. Со стула, стоявшего с другой стороны стола, за которым сидела троица, поднялся высокий молодой человек, который прыгающей походкой подошел к хозяину дома и представился:
– Алексей.
– Натан, – машинально протянул в ответ руку Натан.
– А по отчеству, простите?
– Самуилович.
– Очень приятно, Натан Самуилович, – заулыбался молодой человек, – позвольте за стол.
Натан уселся на свободный стул, который, как он понял, был специально заготовлен для него, и стал ждать продолжения. Долго ждать не пришлось. Слово взяла Соня.