— Ну а… Лукьянов как? — настороженно спросил Прошин. — Рад?
— Рад, — сухо сказал Глинский. — Все рады.
— Вот так, да? — наклонил голову Прошин. — А ты?
— Я? — Сергей отвернулся. — А мне, знаешь, тоже горевать не с чего. Потом… работа в самом деле стоящая, так что огорчаться и тебе не советую.
— Не советует! — Прошин развел руками. — Да мне же теперь неотлучно придется торчать в этой дыре, иначе узаконят должность начальника иностранного отдела, и лаборатория отойдет к Лукьянову.
— И пусть. Отдела тебе мало?
— Дурак ты… колючей проволокой штопанный! — Прошин закурил и зло забарабанил пальцами по столу. — С твоей философией я бы давно сидел в министерстве. Ты пойми: лаборатория — это хозяйство, ценности, перспективы диссертаций: у тебя — кандидатской, у меня — докторской. А в министерстве или на канцелярской должности в нашей конторе ты хоть и начальство, а своего у тебя — как у церковной крысы.
В дверь постучали, и вошел начальник гаража.
— А вот и Зиновий, — молвил Прошин устало. — Садись, дружище, поговорим о безотрадных делах наших. Как у тебя-то, кстати?
— Да… все путем. — Пожилой механик, одетый в телогрейку и кирзовые сапоги, чувствовал себя скованно, отражаясь в полированной мебели и зеркалах.
— A y меня проблемка. — Прошин обнял его за плечи. — Тюкнулся с дуру на машинке. Крыло и фонарь. О, чуть не забыл! — Он порылся в ящиках стола и извлек запыленную бутылку виски. — Держи. Доставлено из Древней Индии. Жидкость вполне приемлемая.
— Значит, фонарь… — Зиновий поскреб подбородок коричневым ногтем. — Но за сегодня я ее навряд ли… И без того ЗИЛ на яме, потом автобус — глушитель пробило… Кручусь как кардан. До завтра потерпите? Ее ж и шприцануть надо, и масло, небось, чернота…
— Проклятая машина, — согласился Прошин нетерпеливо.
— Клапана посмотрю, — рассуждал Зиновий, — сцепленьице… Я, сами знаете, люблю, чтоб капитально, чтоб без вопросов…
— За что бесконечно тебя уважаю, — заметил Прошин, прикрывая за ним дверь. — Святой человек! — повернулся он к Сергею. — И, кроме того, наглядное подтверждение моей правоты. Будь я клерк из отдела, послал бы меня друг Зиновий… в автосервис. И кувыркался я бы там в очередях и платил бы за каждую гайку…
— Телефон звонит, — хмуро сказал Глинский.
— Але?
— Алексей Вячеславович? Прибыли? С добрым, рабочим утром! — В голосе Лукьянова сквозила ирония. — Сережа у вас? Рассказал о работе? Замечательный проект, не правда ли? Именно: впечатляющий и ошеломляющий. Более того. По этому поводу вам через час надлежит быть в институте онкологии.
— Данную миссию, — Прошин скрипнут зубами, — я поручаю вам!
— С радостью! Но там нужны именно вы — руководитель! Машина уже внизу. В вестибюле клиники вас встретит Соловьев Игорь Александрович. Желаю…
Прошин бросил трубку.
— Еду, — сказал он Сергею. — В клинику. Надоели вы мне все… И день сегодня… как тюремная песня: тоска. Ладно. Вечером встретимся. Потолкуем. Подъезжай этак часиков в восемь…