‒ Прошу оставаться под водой, ‒ сухо отозвался Висман. ‒ Я знаю, что вы считаете нас пассажирами, но уверяю вас, что ваш капитан быстро разъяснит вам вашу ошибку. Мне известны ваши флотские традиции. Вы, верно, хотите сказать, что в море мне следует сидеть в каюте и пока вы не доставите меня на место здесь командуют капитан или вы от его имени. Вы ошибаетесь. В данном случае речь идет об экспедиции, целью которой является окончательная победа. Всякий романтический вздор про морские традиции в подобных обстоятельствах совершенно неуместен.
Висман вплотную подошел к Райнхардту и уперся ему в лицо своим голубоглазым сумасшедшим взглядом. Первый офицер смотрел спокойно, даже безмятежно, и вдруг начал улыбаться. Сперва легко и невинно, а затем все более и более радушно.
Рулевой, который в компании с Райнхардтом не раз посещал третьеразрядные портовые кабаки от Марселя до Данцига, прекрасно понимал, что это означает. Схватив офицера за плечо, он вовремя остановил его руку.
‒ Присаживайтесь, господин первый офицер, ‒ сказал он, отодвигая своего командира от Висмана.
‒ Я запрещаю вам всплывать, ‒ заявил Висман.‒ Проложите-ка лучше курс до этого места, ‒ добавил он, протягивая карточку с закодированными координатами, которые можно увидеть лишь на картах командования подводным флотом.
* * *
‒ Во-первых, был только один взрыв, ‒ рассуждал Райнхардт полушепотом.
Склонившись над картами, разложенными на штурманском столе, он с серьезным видом передвигал с места на место линейку. ‒ Не было серии бомб, лишь один-единственный взрыв, после которого судно с водоизмещением в 10 тысяч тонн затонуло в течение пяти минут.
‒ Вдобавок, судно под шведским флагом, ‒ добавил второй офицер, надкусывая яблоко.
‒ Флаг тут не при чем. Старик объявил тревогу и мы тотчас начали погружение. А 'Оксфольт' молчал. Хотя там была настоящая выставка достижений противовоздушной обороны. Дальний горизонт наблюдения, радиолокаторы, радиопеленгаторы ‒ и никто не заметил самолета? Не было ни радиолокационной пеленгации, ни звука моторов, ни стрельбы. А через полминуты ‒ прямое попадание. К тому же, обратите внимание на наших гостей. Никакой паники. Срочное погружение в момент, когда они еще толком не вступили на палубу, и ‒ 'вы мне на ногу наступили!'. А судно тонуло всего несколько минут. Так уходят на дно только эсминцы. И то лишь когда идут под всеми парами и получают торпеду прямо в нос. Тогда ‒ да. Но не 'транспорт', стоящий на приколе. Ведь это, по сути, ванна.
‒ А что вы сами думаете о этом?
‒ Думаю, что 'Оксфольт' был взорван изнутри.
Райнхардт вычислил вторую координату и начертив карандашом маленький крестик, проложил курс к заданной точке.
‒ Ну и куда же мы идем?
‒ Никуда. Анекдот какой-то. Двести миль к северу от Исландии. Место, в котором абсолютно ничего нет.
‒ Вам следует сделать рапорт. Насколько известно, Дениц не в восторге от абвера.
Райнхардт лишь прикусил мундштук пустой трубки и покачал головой.
‒ Старик показал мне их бумаги. Это приказы из Рейхсканцелярии, господин Вихтельман. Вовсе не абвер. И попробуйте угадать, чья там стоит подпись. Эта шайка сумасшедших получила корабль в подарок. Даже если они прикажут вам всадить страусиное перо в задницу и станцевать на штурманском столе или выстрелиться через торпедный аппарат, я бессилен буду что-либо предпринять. Рулевой! Курс сто восемьдесят! Через двадцать минут выйти на перископную глубину.
* * *
Перед закрытым люком носового отсека стоял часовой. Один из четырех 'близнецов'-блондинов. Стоял раскорячась, в своем черном мундире, с автоматом MP40 наперевес, в сверкающем хромированном шлеме, разительно напоминающем каску пожарного. Стоял и смотрел в проход прищуренными глазами ‒ с такой важностью, словно находился в карауле перед Рейхстагом.
Наткнувшись на него в первый раз, Райнхардт буквально остолбенел. До сих пор единственным экземляром личного огнестрельного оружия на палубе был пистолет командира, хранившийся под замком в его личном сейфе. Даже думать страшно было о последствиях, которые могла вызвать очередь из скорострельной 'пушки', висевшей на груди часового, в тесном замкнутом пространстве подводного корабля.
‒ Кроме того, люки в переборках по возможности должны быть открытыми, ‒ объяснял Райнхардт Висману мягким спокойным голосом, каким разговаривают с сумасшедшими. ‒ Речь идет о циркуляции воздуха. Это подводный корабль. Здесь невозможно открыть иллюминаторы, чтобы проветрить помещение. В случае атаки экипаж должен иметь доступ в носовое помещение. Кроме того, там находятся второй туалет и умывальное помещение. Вы не можете пользоваться этим отсеком единолично.