Большой тяжелый гаечный ключ.
Что он собирается им делать? Может, ударить кого-нибудь?
Я стоял, тяжело дыша, прижимая руки к щекам. Я должен их предупредить!
Что произойдет, если я пройду по комнате и попробую дотронуться до кого-то из них?
Да, надо попробовать.
Прежде чем я успел сделать шаг, раздался оглушительный грохот. Весь подвал содрогнулся. Я схватился за подлокотник дивана, стараясь удержаться на ногах.
Что это было? Взрыв?
Я видел, что все четверо ребят упали на спину. Послышался треск. Треск ломающегося дерева.
Громче. Громче…
— Не-е-ет! — крикнула одна из девочек, пытаясь сесть.
— Помогите! — раздался крик второй.
Треск заполнил весь подвал, потом послышался громкий хруст. Это сломалась деревянная балка у них над головой.
Тяжелая балка рухнула на них.
Отскочила — раз, второй…
И тут весь потолок обрушился лавиной бревен и штукатурки.
Заваливая их… заваливая всех до одного… погребая под обломками.
— Не-е-е-т! — вопль ужаса вырвался из моей груди.
Я зажмурился. Мои руки вцепились в края маски.
Наконец я стащил ее с лица и уронил на стол. И наклонился вперед, охватив себя руками. Меня мутило. Я боялся, как бы мой обед не вылетел наружу.
Не сразу я набрался смелости открыть глаза. Но когда я все же сделал это, подвал опять выглядел как обычно. Все было в порядке. И никаких погибших ребят. Никаких лопнувших балок и рухнувшего потолка.
— Я знаю, почему мы видим этих ребят, — произнес я вслух, пытаясь разобраться, что происходит. — Сто лет назад все эти дети погибли здесь, в подвале. Их раздавило насмерть…
Я посмотрел на смятую маску на полу. Потом побежал наверх. Ноги дрожали, будто сделанные из желе.