— Тебе где, Касторка, земли?.. И сколько ты запашешь?..
— Мне бы много не надо… Мне бы «Кувшинку»…
— Ту, которую ты корчевал?..
— Ту самую…
— Сколь?..
— Десятинку бы одну…
— Изволь…
Комар наклонился над столом, обмакнул скрипучее перо, высунул язык и вывел крупными каракулями на вырванном из книги листике:
Удостоверение.
Дано это удостоверение свободному гражданину Горбулевской волости Касторке Барану на право покоса в Кувшинках. Одна десятина от Алексея Страшного, в чем и расписываемся и печать к тому.
Касторий ног не чуял под собой, когда домой бежал.
Прибежал, а Маринка ласково к нему:
— Ну, как?.. Ну, чего Комар сказал?.. Дал?..
Касторий вынул из-за пазухи белый лист со штемпелем и показал:
— Вон…а… Дал Кувшин…к…у…
— Кувшинку?.. Ах, ты мой желанный!.. Теперь наша, стало быть…
Касторий убедительно вскинул глазами:
— А то чья же?.. Вестимо теперь наша… Комар так и сказал: земля — трудовому народу.
— То-то, — проворчал дед. Кряхтя он слез с печки, подошел к окну, огляделся и сурово позвал сына: — Дай-кось сюда бумагу… Надо посмотреть, што дали.
Касторий подал волостное удостоверение деду, тот долго приглядывался к нему, потом уставил большим корявым пальцем в печать и сказал:
— Самое што ни на есть настоящее… Потому печатка…
Утром под ногами хрустел замороженный запуток, когда Касторий бежал к болотному озерцу, на «Кувшинки» свои глядеть.