– Оль, давай попозже про эту, хм, замечательную женщину.
– Ты ещё и хмыкаешь, – наигранно возмутилась она.
– Я, конечно, понимаю, что лёгкая сатира во внутрисемейных отношениях приветствуется, но давай всё же вернёмся к земным вопросам, или правильнее сказать, к подземным. Вопрос с кладбищем не решён, – серьёзно произнёс я.
– Умеешь же ты развлечь девушку, – вздохнула она, в этот раз примерив на себя печальный образ, – ну давай решим с кладбищем, раз другой темы нет. Ты у меня кто? – неожиданно спросила Ольга в конце.
– Умеешь же ты поставить мужчину в тупик, – вернул я реплику и добавил: – Я князь Гордеев, муж великой княгини Ольги.
– Надо же, – покачала головой моя язвочка, – и это правильный ответ. А теперь скажи мне, что скажут люди, если вдруг заметят тебя на кладбище, да ещё и ночью. На видеокамеру попадёшься или просто кому-то на глаза?
– Наверное, подумают, что князь очень странная личность, – улыбнулся я.
– Ага, очень странная, особенно если застукают, как ты ковыряешься в гробу, – фыркнула Ольга и, сменив тон на серьёзный, выговорила: – Мы не оберёмся позору, если такое случится. Потом просто не отмоемся, так что давай не рисковать понапрасну там, где этого риска можно избежать. Несколько девушек справятся с заданием без особых проблем, а учитывая, что Рада – сильная Альфа в стихии земля, для неё вскопать могилу дело одной минуты.
– Ладно, так уж и быть, уговорила, останусь дома, – приняв благосклонное выражение лица, согласился я с доводами супруги.
– Ой, спасибо, прямо порадовал, – не упустила возможности поязвить моя благоверная супруга.
– Ты когда язвишь, у тебя морщинки проявляются, – поддержал я обмен «любезностями».
– Ну, ты и врун, – качая головой, ответила Ольга и, чуть повысив голос, позвала, – Яна!
Голова девушки тут же высунулась из-за двери, ведущий в коридор, и с молчаливым вопросом в глазах она посмотрела на Ольгу.
– Позови Раду.
Долго нам ждать не пришлось, и буквально через две минуты Ольга нарезала круг задач хранительнице, которой доверили командование над операцией. Рада выслушала весьма странный приказ с абсолютно спокойным и невозмутимым лицом и, сказав, что всё поняла, отправилась на дело. Спать ложиться не стали, смысла не было, ибо если всё пройдёт нормально, то через два часа максимум девушки должны вернуться. Так и случилось, и лёгкий шум во дворе возвестил нас, прихлёбывающих чёрт уже знает какую по счёту кружку чая, что группа вернулась. Внутреннее напряжение достигло пика, когда воительница вошла к нам в комнату.
– Здесь то, что было в гробу у Славицы, а это нашли неглубоко под крестом на могиле у Анджелы Войнович, – проговорила хранительница, выложив на стол две вещи. – Были помещены в глиняные кувшины и плотно обмотаны промасленной материей в несколько слоёв. Керамику брать не стала.
– Спасибо, Рада, можешь идти, – ответила Ольга, в то время как я уже потянулся к предметам на столе.
Две небольшие деревянные шкатулки наподобие той, что хранилась в Кремле, одинакового размера и формы. Резьба на крышке и боках немного пострадала, а лак на дереве местами потрескался и сошёл полностью, но гнили нигде не было. Немного волнуясь, взял в руки ту, что лежала в могиле Анджелы. Открыв, увидел слегка пожелтевший кусочек бумаги и аккуратно вынул его на свет. Всё-таки на ощупь это оказалась не бумага, судя по тому, как материал себя вёл, он больше походил на шёлк. Лоскут дорогой материи оказался размером примерно двадцать на двадцать сантиметров и при разворачивании явил знакомый уже почерк с очередным четверостишием. Разочарованно вздохнув, осторожно, а то ещё расползётся от неловкого движения, передал послание Ольге:
– Это по твоей части, солнце.
После ставшей уже традиционной паузы моя жена прочла очередной опус югославской королевы:
Я честно прослушал до конца, естественно сходу ничего не понял и потянулся за второй шкатулкой, одновременно молясь всем богам сразу, чтобы там оказалось, что угодно, но только не очередной стих, иначе я взвою. Сначала перед глазами предстал бесформенный комок какой-то материи, и я, уже не сильно церемонясь, взял его в руки. Внутри оказался завернут твёрдый предмет, который был немедленно вытряхнут на ладонь.
– Неплохой экземпляр, – проговорила Ольга, разглядев то, что лежало в моей руке, – минимум пятнадцать карат, если не больше.