— Магия плоти это оружие, а не лекарство, ты как эльфийка должна это знать. Так, а ну тихо! — шикнул он на уже было открывшую рот для нового вопроса девушку. — Не мешай, — он прислонил ладонь к её ране и прикрыл глаза. — Да, я чувствую его.
— Кого?
— Осколок зеркала.
— Глубоко?
— Достаточно… Не бойся, больно не будет. — С этими словами он вытянул зубами скрытую под воском пробку из небольшого пузырька и капнул жидкостью на рану. Из неё потянулась едва видимая сиреневая дымка.
— Ай! Больно! — Анариэль дернулась всем тело, а Максим хмыкнул. — Чего ты смеешься? — Не поняла она.
— Да вот все никак не могу понять кого я перед собой вижу? Принцессу, воительницу, обычную женщину или простого ребенка? Мне казалось эльфы высших кругов должны вести себя более… более…
— Сдержано?
— Да, — Максим взял пинцет и аккуратно углубился им в разрез. Ладонь его при этом так и осталась лежать на девичьей пояснице.
— Здесь я женщина, — подумав немного, ответила Анариэль. — Дома — дочь… На поле боя — воин. У меня много масок, — Анариэль запнулась, прикусив губу от болевого ощущения, а затем продолжила: — Как и у тебя.
Максим отвлекся, задумчиво взглянув на нее, а затем снова вернулся к делу:
— И кого же тогда я видел сегодня ночью? — Он вытащил кусок стекла из раны и прикрыв глаза, прислушался к своим ощущениям. Все было хорошо. Осколков в ране больше не было. Только этот.
— Стерву… А я кого видела вчера вечером? — Не упустила возможности спросить Анариэль.
— Максима.
— Я не верю, — её ладонь накрыла его руку. — Ты не мог так сильно измениться.
— Придется, — Максим смазал рану специальной мазью и поверх наложил клейкую по краям ткань — на манер лейкопластыря. — Всё, к завтрашнему утру заживет.
— Хенну Онхейрд, — Анариэль потянулась к нему, никак не смущаясь своего полуобнаженного вида.
— Я, пожалуй, не наелся, — сдерживая гнев, Максим сделал вид, что не расслышал её и неспешно собрав все свои вещи, вышел из комнаты, оставив девушку одну.
Рассвет третьего дня встретил Максима за медитацией. Он глубоко вздохнул одновременно с этим перекрывая усилием воли энергетические каналы, по которым эфир проникал в его тело и распахнул веки. Боль от тысяч игл не сковала его тело, когда он поднялся на ноги, хоть он и сидел недвижимо все эти дни. Очнувшийся от спячки организм напомнил о себе лишь громким урчанием в желудке. Максим похлопал себя по животу, мысленно обещая самом себе обязательно поесть при первой же возможности и подошел к большому деревянному шкафу, которой занимал собой всю трехметровую стену его комнаты. Открыл одну из дверец и с некой нежностью, возможно даже с любовью, прикоснулся пальцами к висящему там в специальной нише кожаному доспеху. Это был доспех, в котором он сражался на минувшей войне, и он не одевал его с тех пор, как эта война для него закончилась. Он лишь ухаживал за ним все эти годы, не осмеливаясь выкинуть или просто продать. Это был отличный доспех гномьей работы, рука просто-напросто не поднималась совершить такое кощунство. Но, кажется, вот наконец и настали те времена, когда вновь пришла пора надеть его.
— Это ты? — Анариэль удивленно подняла взгляд на грохочущего по ступенькам Максима. — Наконец закончил со своей медитацией? Кушать хочешь? — Она указала на тарелку в которой лежали какие-то светло-коричневые аккуратно слепленные шарики. — Это мясо и тесто в основном… Подумала как-то поэкспериментировать. Разнообразием еды как я понимаю ты себя не балуешь, поэтому… вот.
— Собери все что есть из еды в дорогу, путь предстоит не близкий. И одень это, — Максим швырнул эльфийке плотно-набитый рюкзак с одеждой.
— Мы уходим? Куда?