- Но ведь я ничего плохого не сделал!
- Все, что ты сделал, плохо. Подделка документов - раз. Нелегальное проникновение на охраняемую территорию - два. Усыпление охранника - три. Любое из этих преступлений учтено нашим уголовным кодексом. Четырнадцать пожизненных сроков - вот что тебе светит! - От его голоса, и без того угрюмого, повеяло могильной жутью. - И даже кое-что похуже.
- Шутите? Что может быть хуже четырнадцати пожизненных сроков?
Как ни силился я держать себя в руках, голос мой прозвучал надтреснуто.
- Смертная казнь. Кража на Монетном Дворе карается смертью.
- Но ведь я ничего не украл! - Проклятый голос! Дрожит, чтоб его!
- Очень скоро мы это выясним. Приняв решение чеканить пятисоттысячные монеты, мы надлежащим образом позаботились об их защите. Подсыпали в материал микроскопические приемники, улавливающие особый сигнал на особой частоте. А еще - звуковые устройства, выдающие их местонахождение.
- Ну и глупо! - заявил я с ничем не обоснованной бравадой. - Здесь это не сработает. Столько монет…
- Все они уже в надежном хранилище под десятью футами свинца. Если хоть одна монета - снаружи, мы ее услышим.
Будто в подтверждение его слов вдали раздался колокольный звон. Железную физиономию моего инквизитора украсила ледяная улыбка.
- Это они, - вымолвил он.
Мы просидели в молчании несколько долгих минут. Наконец раскрылась дверь и знакомые охранники бросили на стол знакомый мешок. Офицер взял его за уголок, медленно приподнял, и на стол со звоном посыпались монеты.
- Так вот они какие! А я и не…
- Молчать! - громыхнул полковник. - Они похищены из чеканного цеха. Найдены в трубе плавильной печи вместе с орудиями преступления.
- Ничего не доказывает.
- Все доказывает!
Он метнулся ко мне с проворством змеи, схватил за руки и хлопнул ими по прозрачной пластине на столе. Над ней тотчас возникла голограмма моих отпечатков.
- На монетах нашлись «пальчики»? - спросил он, оглядываясь через плечо.
- Сколько угодно, - ответил призрачный голос. На столе отъехала крышка ящичка, явив нашим глазам что-то вроде фотоснимков. Полковник рассмотрел снимки и, опуская их в щель возле пластины, снова согрел меня улыбкой айсберга. В воздухе образовалась вторая голограмма. Подчиняясь прикосновению офицерского пальца к пульту управления, она подплыла к первой и наложилась на нее.
Изображения померцали и слились воедино.
- Совпадают! - торжественно заключил Неуредан. - Если хочешь, можешь представиться, чтобы мы правильно высекли на обелиске твое имя.
- При чем тут обелиск?! И при чем тут смертная казнь? Это противоречит галактическим законам!