— Благодарю вас. Кричали.
— Идем, Ватсон… Я теряю голову… Скорее…
— Вы подождете здесь, — сказал мне Шерлок у фруктового магазина, — я сейчас вернусь.
Он быстро нырнул в магазин, приняв вид беззаботного портового извозчика, а я, закрыв зонтом ноги от любопытных взглядов, стал дожидаться. Не прошло и двух минут, как Холмс резким прыжком вынырнул из магазина и глухим шепотом кинул мне:
— Ватсон… Они и здесь…
— Джонс?
— Его ребята… Я попросил десять плохих яблок…
— Сколько? — с дрожью в голосе спросил я.
— Два рубля.
— Стальные наручники были с вами?..
— Ватсон, Ватсон… Мое имя посрамлено… На моих глазах негодяй бросился на какую-то даму и взял с нее четыре рубля за десяток гнилых груш… Я сам едва успел выскочить…
— Что делать, Шерлок…
Он печально посмотрел на меня и грустно покачал головой:
— Ватсон… Шайка канадских грабителей сильнее Холмса… Здесь замешан Мориарти… король преступников, мой злейший враг… Идем же домой.
Ночью мы были разбужены звоном стекол. В комнату влетел громадный булыжник, завернутый бумагой.
Гибким ягуаром средних лет Шерлок бросился к камню, развернул бумагу, прочел и передал мне.
— Я приговорен к смерти, — сказал он, берясь за скрипку и играя одну из Мендельсоновских вещиц Грига, — Ватсон, где мой смычок…
Я просмотрел бумагу.
— Шерлок, — дрожащим голосом и вежливо сказал я, — вас приговорила к смерти дровяная комиссия.
— Это общество перекочевало из долин Иллинойса в Европу. Мне уже не раз приходилось сталкиваться с ними. Помните труп в двух сундуках на борту «Ориноко»?
Как бы в ответ на эти слова электричество потухло, дверь раскрылась, и чья-то рука, высунувшись, прибила кинжалом к дверям маленькую записку.
— Зажгите свет, Ватсон, — спокойно сказал Шерлок Холмс, — если вас не убили.