— Елена, ты никогда ночью не слышишь свиста?
— Никогда, — ответила я.
— Не может быть, чтобы ты свистела во сне, не правда ли?
— Конечно, нет. Почему ты спрашиваешь это?
— Потому, что вот уже несколько дней, около трех часов утра я слышу тихий свист. Я сплю очень чутко и просыпаюсь от этого свиста. Не знаю, откуда он доносится — из соседней комнаты или с лужайки. Я хотела спросить тебя, не слышала ли ты этого свиста?
— Нет. Должно быть, это свистят противные цыгане» (стр. 176).
«Когда я открыла дверь, я услышала тихий свист, про который говорила мне сестра, а затем звук, как будто от падения какого-то металлического предмета» (стр. 177).
«Сначала я подумала, что она не узнала меня, но когда нагнулась над ней, она вскрикнула: „О, Боже мой, Елена. Это была лента, пестрая лента“.
Через несколько минут девушка умерла. На теле ее не оказалось никаких следов» (стр. 177).
Дело в том, что «лента» в английском языке омоним, т. е. звук этого слова имеет два значения: «лента» и «шайка». Важность существования двух разгадок этого слова видны из последующего разговора.
«— А, как вы думаете, что могли означать слова о „ленте“, „пестрой ленте“?
— Иногда мне кажется просто бредом, иногда я думаю, что это относится к шайке, может быть, тех же цыган. Не знаю только, чем объяснить странное прилагательное: „пестрая“, если это относилось в цыганам — разве тем, что их женщины носят пестрые платки на голове.
Холмс покачал головой о видом человека, далеко не согласного а заключением мисс Стовер».
Это использование омонимов обычно для Конан-Дойля, на этом же основано место в «Тайне Боскомботской долины»:
«Следователь: Не говорил ли вам отец чего-нибудь перед смертью?
Свидетель: Он пробормотал несколько слов, но я понял только, что он поминал о крысе».
Холмс дает иное толкование слову.
«— Ну, а что же значит слово крыса? — спрашивает его Ватсон.
Шерлок Холмс достал из кармана сложенный лист бумаги и разложил его на столе.
— Это карта колонии Виктория, — сказал он. — Вчера вечером я телеграфировал, чтобы мне выслали ее из Бристоля.
Он закрыл рукой часть карты.
— Что остается? — спросил он.