И он от души желал, чтобы поскорей совершилось преступление.
Они выехали в это время на опушку леса, и весь маленький уездный городок, со своими тремя церквами, был перед ними, как на ладонке.
— Ну! Рысью? — спросил Лева, взглядывая на своего учителя.
— Пожалуй! — ответил тот и чмокнул губами.
И восемь лошадиных копыт дробно застучали но твердой и пыльной дороге. Иноходец учителя шел своей характерной перевалкой; Левушкин клеппер, которого он мысленно не называл иначе, как «Шерлок Холмс», красиво выбрасывал свои ноги, забирая все вперед и вперед.
Солнце уже склонялось к западу, но было еще жарко, и воздух стоял неподвижно.
Вот начались и заборы огородов и глубокие канавы, прорытые возле них.
Левушка посматривал вокруг себя. Одна канавка, прорыв ямку под забором, уходила в глубь огородов.
И на нее взглянул Левушка и подумал, что этим ходом человек может проползти совершенно незамеченным.
Но вот они переехали маленький мостик над высохшим ручейком и въехали в городок. Миновали соборную площадь и, сделав два-три поворота, остановились у крыльца почтовой конторы.
Какой-то мужик подошел к ним и вызвался подержать лошадей. Лева и Хоботов, соскочив с седел и разминая ноги, пошли по ступенькам шаткого деревянного крылечка. Почтовый чиновник в суровом, поношенном кителе, при входе их в контору, почтительно привстал и поклонился.
— Его превосходительству два письма, — заговорил он, направляясь к полке, — и вашему папаше тоже-с! И газеты- с. А от вас что-нибудь будет?
— Да, вот письмо от дедушки, — сказал Лева, подавая письмо.
— Заказное, — прочитал чиновник и, достав книгу, стал выписывать квитанцию.
В это время дверь с шумом отворилась, и человек в мундире почтальона вбежал в контору и, не обращая внимания на посторонних посетителей, почти закричал, обращаясь к чиновнику:
— Иван Никифорович! Ведь убег! Право слово, убег!
— Тише ты! — прикрикнул на него чиновник и потом спросил: — Кто убег?
— Да каторжник-то убег! Право слово, убег! Беглый-то! — уже понижая голос, но при этом как-то оживленно улыбаясь, говорил почтальон.
— Да ну? — удивился чиновник и даже приостановился писать.
— Покарай Бог, убег! Вот, сейчас только! Ух, кутерьма там теперь пошла! Ловить бросились! Страсть!
— Это кто убежал? — спросил Хоботов чиновника.
— Да один беглый каторжник. Вчера только его к нам доставили, а сегодня должны были уже препровождать дальше, а он вот взял, да и того… Тюрьма-то у нас, действительно, того, рухлядь! — добавил он и длинными ножницами аккуратно вырезал из книги квитанцию.