– Когда ты против, ты молчишь. Знаешь об этом?
– Знаю, – тихо ответила я.
Палец вновь прикоснулся к пуговке, медленно обвел ее по контуру.
– Ты хочешь вернуться к отступникам? – спустя несколько минут, с трудом проговорил вопрос Норт.
– Нет, – совершенно честно ответила я.
А затем, тихо добавила:
– Я никогда не была у отступников, Норт. Все что я знала о них было светлой стороной медали. О темной я узнаю лишь сейчас…
Когда я вернулась от мастера Агуда, дядя Тадор уже не реагировал. Я звала и звала много раз, но ответом мне была звенящая тишина и мертвенно бледный месяц. После я несколько часов просидела над планом Ульгера Шерарна, с отчаянием признав – план был гениален. План был гениален настолько, что вмешательство в него на всех этапах не принесло бы нам ничего. План был дьявольски чудовищен и он учитывал все варианты и помехи, кроме одной – меня.
Меня брат дяди Тадора не учел.
А вот все остальное…
Ульгер знал, что Норт является пробужденным темным лордом.
Знал о силе Дана с неимоверной точностью рассчитав максимум, который некромант был способен влить в заклинание.
Знал, что Эдвин практически достиг уровня Мастера меча.
Знал, что Ташши имеет доступ к запретным знаниям и в критической ситуации ими воспользуется.
План был идеален.
И этот идеальный план сейчас лежал в столе у меня. Не стала относить его Гаэр-ашу по одной простой причине – хотела дать ему возможность поспать хоть несколько часов.
– Риа, – тихо позвал Норт.
Прижалась к нему чуть сильнее и прошептала:
– Утром. Давай все утром.
Его ладонь, лежащая на моей талии, скользнула по животу и Дастел хрипло предупредил:
– Утром тебе будет больно.
Я сначала не поняла. Потом накрыло предчувствием беды. Жуткой беды. Приподнявшись, в ужасе посмотрела на Норта. В темноте его глаза горели отчетливым синим пламенем, волосы… коротко стриженные еще несколько часов назад, снова доходили до плеч.