Настроив оптику, я увидел человеческую фигуру, точнее поначалу счел ее таковой: сморщенный, худощавый, кожа серая и местами облезлая, зрачки вполглаза, белки глаз желтые, походка напряженная, в руках музейный шестопер.
— Это ещё кто?
— Людьми были когда-то, а теперь… Толи вирус, толи еще что, но теперь мы имеем этих тварей, но чаще они нас. Бегают быстро, даже ты не убежишь, убивают всех кроме сородичей. Силы у них, кстати, тоже немерено, так что не надейся. Хорошо, что тупые, как хлебушек.
— Придется пострелять.
— Естественно. Но это только если нас засекут.
— Ну, пошли что ли.
Мы двинулись медленно и тихо. Пошли по дворам частных домов. Дыр в заборах хватало, так что мы почти беспрепятственно переходили из двора во двор.
Почти это потому, что плотность местного населения оказалась выше, чем хотелось бы. У некоторых из этих были даже автоматы, только совсем старые и убитые, не то, что наши. Не могу точно сказать, что сыграло большую роль: их тупость, наша скрытность или простое везение, но нас вроде как не заметили.
Было достаточно много тварей, которые, судя по остаткам одежды, были раньше клонами, из тех самых, что меня в городе размяли дубинками.
Мы уже дошли до пятиэтажек, когда мишка остановился.
— Идем так тихо, будто нас вообще нет — Шепнул он мне.
— Понял-принял, пошли дальше. — Так же тихо ответил я.
Дальше мы снова пошли дворами, преимущественно прижимаясь к кустам и деревьям. Пока что интеллект местных не сильно превышает вышеуказанного хлебушка. Это меня очень радует.
На обочинах и во дворах стояли сгнившие машины, прямо на дорогах валялись трупы, принадлежавшие как тварям, так и людям, которых кое-где доедали живые представители первых.
— Нам туда. — Мишка указал на пятиэтажку, которая, на мой взгляд, ничем не отличалась от других.
Мы тихо зашли в подъезд, заперли дверь арматурой, которую нашли на полу.
— Фууух, кажется, прошли — шумно выдохнул здоровяк, прислонившись к двери.
— Похоже на то — ответил я.
В подъезде было сыро, пахло плесенью, и где-то капала вода. Отдохнув (тяжело идти через полгорода в полуприсяде), мы пошли наверх. На втором этаже было посуше, да и плесенью почти не пахло. На третьем уже обыкновенный бардак, а на четвертом уже относительно нормальные условия.
Самое интересное, что здесь не было никаких признаков жизни, хотя еще из пустыни я заметил в окнах домов шевеления.
— Сюда — Мишка указал на железную дверь, — выбей ее.
Я сделал так же, как при вскрытии ящика, только сильнее: дверь слетела с петель, упав внутрь помещения вместе с куском стены, в которой был замок.