— Да, если бы это было возможно! Ради этого я готова хоть целую неделю страдать морской болезнью. Если бы можно было запереть свою комнатушку со всем скарбом на ключ, забросить его на ближайшее облако или сунуть первому попавшемуся нищему, назвав ему улицу, номер дома, квартиры и сказав: все, что там найдешь, бери себе; бери и пользуйся, а хочешь — поделись с кем-нибудь, — словом, поступай, как тебе угодно, потому что мы едем в Италию, едем туда, где тепло и много зелени, где цветут деревья и кустарники. Нам теперь ничего не нужно, ровно ничего, мы уезжаем. До свидания, до свидания, милый нищий!
— А что, если в самом деле мы туда поедем? — сказал он вдруг всерьез.
— Поедем! — воскликнула она, затрепетав от восторга, и муж почувствовал сквозь одежду этот трепет.
— Решено, — сказал он. — Вот здесь, у витрины бюро путешествий, мы торжественно клянемся друг другу не успокаиваться до тех пор, пока не соберем столько денег, чтобы можно было поехать во Дворец дожей и на площадь святого Марка, призываем в свидетели эти пароходы, самолеты, поезда и автомобили. Во время своего первого совместного путешествия мы шутили, теперь же, клянусь всеми святыми, мы говорим правду.
— Не станем нанимать квартиру, будем по-прежнему ютиться в одной комнате, не надо нам мебели и сервизов, будем ходить в той же одежде, в той же обуви. Забудем про театр, кино, концерты, про все увеселения и лакомства, будем жить только для своего путешествия, — торжественно, в тон ему, сказала жена.
— Во веки веков — аминь! — закончил он.
Затем последовало короткое молчание, словно они мысленно вкушали грядущее блаженство. Потом женщина спросила:
— А сколько времени нам надо так жить, чтобы достичь своей цели?
Он немного подумал, прикидывая в уме какие-то цифры и цены, а потом ответил:
— Года три-четыре, не больше.
— Не больше?
— Нет, пожалуй.
— Как долго! — задумчиво протянула женщина.
— Долго? — удивился муж. — Разве это долго! Что такое какие-нибудь три-четыре года? Мне сейчас двадцать шесть, тебе двадцать один, а тогда мне будет тридцать, тебе только двадцать пять. Это лучшие годы.
— А если… — произнесла она и умолкла.
— Что — если? — спросил он.
— А если что-нибудь случится?
— Например? Война, болезнь, смерть?
— Нет, — мягко ответила она.
— Так что же?
— Со мной, — промолвила она.
— А что с тобой случится?