Все мужчины, сколько их было, пустились бегом по тропинке через можжевельник.
Люди с «Пюхадекари» с отчаянием смотрели им вслед. Но их хриплые крики заглушал шторм.
На берегу оставались только женщины. Словно борона, скребя по сердцу, медленно тянулось время — от волны до волны, от страха до страха. Ледяное дыхание бури, ее погребальный вой, ее устрашающие взлеты и кратковременные спады — все это воспринимались людьми не только зрением и слухом, но всем существом. «Пюхадекари» стоял в вихре брызг, поднимаемом волнами. Те из команды, у кого осталось больше сил, взобрались на мачты, чтоб спастись от воды, бьющей по кораблю, словно молот. Женщины были не в силах помочь судну, но и взгляд оторвать от него были не в силах.
Наконец какое-то слабое оживление на корабле — несколько машущих рук, открытые рты, очевидно, что-то кричавших людей — заставило женщин обернуться. Раскачиваясь и срывая дерн, по мокрой земле шел с надсадным ревом большой грузовик. Сначала над можжевельником показались кабина и бот, который будто плыл по воздуху. А в боте и по обеим сторонам от него, на ступеньках кабины, на крыльях стояли, сидели и висели люди.
Машина остановилась на берегу напротив «Пюхадекари». С помощью талей два десятка человек спустили по доскам бот, тщательно следя за тем, чтобы не повредился винт. Затем по дощатому настилу его торопливо скатили на чурках к берегу. Тут люди перевели дух и поволокли бот в воду Они пятились спиной к морю по обеим сторонам от тяжелого бота, сотрясавшегося от ударов и норовившего, несмотря на все их усилия, повернуться бортом к волне. Самых передних, шедших около бака, пенистые волны временами накрывали с головой.
— Шесть человек, не больше! — прокричал Рууди Аэр, наклоняясь над свечой мотора. — Кто?
Выждав, пока схлынет очередной вал, в бот влез Яан Аэр.
— Я! — И весь мокрый Стурм, скаля в усмешке зубы, перекинул через борт свое тело.
— Рууди, возьми меня, — попросил Мартин Пури, сгорбившийся от ударов волн.
Рууди, не поднимая от мотора головы, ответил сурово и безучастно:
— Не нужно! Черт его знает, перенесу ли я сам такую болтанку.
— Возьми! — настойчиво повторил Мартин. — Дай мне в последний раз побыть человеком!
— Лезь, не объясняй! Сядешь за руль.
Мартин вскинул на борт ногу в мокром сапоге и забрался в бот.
С другого борта туда легко вскочил Эрвин Ряйм. Он был полон энергии, словно сжатая пружина. Глаза его горели. Опасность была где-то далеко, а тут перед ним совершалось что-то настоящее, в чем он мог участвовать.
В бот деловито забрался Васильев. На баке он встретился с Яаном, который вставлял в гнездо уключину большого весла.
— А ты куда? Чего тебе здесь делать? Тут тебе не секретарский кабинет! — накинулся на Васильева Яан Аэр.
— А куда же мне? — спокойно спросил Васильев. — Ты мне не указчик! Сам знаю, что делать!
Яан поглядел на него и увидел бесстрашные черные глаза и складку легкой усмешки в уголке стиснутых губ. Такой вытянет!
— Возьми другое весло. Будешь грести со мной в паре, — сказал Яан.
— Аугуст, залезай к нам! Тебя как раз и не хватает! — крикнул Рууди Аэр Аугусту Пури.
Но у того в этот миг расстегнулся ремешок на сапоге, и раструб голенища зашлепал по воде.