— Что толку, — возразил Шейн. Он увидел, что девушка поднялась со своего места и направилась в ванную, на ходу стягивая свое неглиже. Ее глаза были скромно опущены вниз, и на сей раз детектив был вполне уверен, что весь этот спектакль разыгрывается специально ради него. Войдя в ванную, она сбросила неглиже, и он мог оценить смелый покрой ее лифчика и коротких трусиков вместе с притягательной силой ослепительно белой плоти, прежде чем она неслышно прикрыла дверь.
Как будто нисколько не подозревая о неожиданном интересе, появившемся у его собеседника, Гордон вежливо предложил:
— Если вы полагаете, что не в состоянии выполнить для меня эту работу… скажите об этом прямо и не будем больше тратить мое и ваше время.
— Пресвятая Богородица! — воскликнул Шейн. — Вы что, думаете, что я буду встречать каждого туриста, приезжающего в город и спрашивать его, не он ли мистер Д. К. Хендерсон?
Глаза Гордона больше не походили на две льдинки. Казалось, он откуда-то издалека смотрит на детектива, и вместе с тем это был трезвый оценивающий взгляд. Шейн с трудом выдавил из себя улыбку, припоминая взгляд пойманного морского чудовища, которого ему как-то довелось увидеть в местном океанариуме.
Он несколько напрягся, когда рука Гордона скользнула внутрь пиджака, но тут же расслабился, когда она появилась обратно с пачкой аккуратно сложенных бумаг. Гордон рассортировал бумаги и вручил Шейну небольшую, но очень четкую фотографию худощавого мужчины средних лет с высоким лбом и аккуратно подстриженными усиками.
— Вот ваш человек, — объявил он.
Шейн внимательно изучил фотографию.
— Пожалуй, я смогу снять с нее копии, — сказал он. — Но не может ли мистер Хендерсон попытаться изменить свою внешность? Иными словами… знает ли он, что за ним будет установлено наблюдение?
— Мистер Хендерсон, — объяснил Гордон, — один из наиболее известных в США искусствоведов и критиков. Он не гоняется за рекламой, но у меня нет оснований полагать, что он изо всех сил будет стараться сохранить инкогнито.
Шейн мрачно кивнул.
— О'кей. Работа есть работа. Я попрошу нужных ребят заняться этим делом немедленно. Но это обойдется вам в кругленькую сумму.
— Какую именно? — рука Гордона снова опустилась во внутренний карман пиджака. На этот раз Шейн отнесся спокойно к двусмысленному при других обстоятельствах жесту. Гордон положил плоский бумажник перед собой на стол и взглянул на детектива, вопросительно подняв густые брови.
— Тысяча долларов для начала.
— Я не нанимаю вас, чтобы угробить президента Рузвельта. — Гордон нахмурился.
— Какого дьявола! Я тоже не в игрушки играю, — отрезал Шейн, выпрямляясь во весь свой рост. — По-моему, вы напрасно тратите мое время.
— А вы, похоже, действительно, крутой парень, — заметил Гордон, подымаясь ему навстречу. Его лицо по-прежнему оставалось бесстрастным.
— Стараюсь! — Бросив взгляд мимо Гордона, Шейн заметил за его спиной давешнего малого, прислонившегося к косяку двери. Казалось, тот давно поджидал момента, когда накалится обстановка. Его пальцы любовно поглаживали левый борт пиджака.
Пренебрежительно повернувшись к нему спиной, Шейн по-волчьи оскалил зубы в лицо Гордону.
— Я решил пересмотреть свои требования. Работа обойдется вам в две тысячи долларов и ни цента меньше.
На лице Гордона впервые промелькнуло некое подобие улыбки. Очевидно, это был малознакомый и мучительный для него процесс. Так или иначе, несколько характерных морщинок смягчили выражение его каменного лица.
— Думаю, что мы найдем общий язык, — заметил он, извлекая из бумажника две банкноты, достоинством по тысяче долларов каждая.