Он знает об этом и ищет его. Однажды вечером мы сорвали кражу порошка. Через два дня чудовище охвачено безумием, оно готово убивать, как и некогда Паскрю.
Но оно усовершенствовало храм Ваала и, зная, что мы идем по следу, вызвало чудовищный пожар.
Том Уиллс отложил записки в сторону.
— Только Чарльз Ниггинс знал, что порошок находится у старого аптекаря.
— Я отметил это в записках, мой мальчик, а также отметил, что Сара Флеггс знала куда больше, чем казалось.
— А Эйб Ниггинс?
— Бедняга! Он хотел сыграть в сыщика и ничего более!
Том Уиллс хлопнул в ладоши.
— Я думаю… Нет, мне кажется, я догадываюсь об имени преступника, чудовища, вернувшегося под личиной Паскрю в гостиницу на улице Утерянной Головы. Однако вы его не назвали в своих записках.
Молодой Ниггинс мог рассказать об этом порошке лишь той, которая стала его женой, — мисс Матильде Джейзон!
Гарри Диксон набил трубку и промолчал.
В дверь позвонили, и миссис Кроун, домохозяйка, ввела мистера Брюстера.
Комиссар стал лишь тенью самого себя, но его темные глаза улыбались — он с радостью протянул руки друзьям.
— Ах, Диксон, мне кажется, я вернулся издалека!
— Мы все вернулись издалека, — подтвердил сыщик с благосклонной улыбкой.
— Наконец можно снова взяться за работу! — сказал мистер Брюстер. — Я не уйду в отставку, пока не будет разгадана эта тайна.
— Харчестер уже поднимается из руин, — сообщил детектив. — Скотленд-Ярд решил продолжать следствие в полной тайне, чтобы не раздражать общественное мнение.
— Все там умерли, — мрачно прошептал комиссар.
— Я так не думаю, — возразил Гарри Диксон и хитро поджал губы.
— Как? Вы что-то обнаружили?
— Несомненно!
Мистер Брюстер заерзал на стуле, но Гарри Диксон успокоил его: