В десяти шагах, над морем, павильон «Чебуреки» тоже закрыт. Жалюзи опущены, под небом, на столах — вверх ногами стулья.
Нет, никто не видал, как он, старый чудак, поддерживал тут над берегом мальчишескую оборону.
Из трубы павильона уже тянется дым от электрожаровен, потягивает жареным. Сложились, поднимаясь, пластмассовые ребрышки жалюзи.
— Доброе утро, Анна Петровна! — смущенно помаргивая детскими ресницами, говорит седой человек.
— Утро доброе, Лев Ильич. — Она выходит и веником обметает древнюю скалу, словно это кухонный порог. С веревки меж могучих пальм сдергивает просохшие полотенца. Снимает дощечку с надписью «Закрыто». И вздыхает.
Анна Петровна в накрахмаленном поварском колпаке, выше всех колпаков, потому что надет поверх высокой прически; Анна Петровна, в халате белее даже докторских халатов в санаториях Теплого берега; Анна Петровна уже долго сквозь жалюзи наблюдала за соседом. И не думала: «Вот старый чудак». Она его любит и уважает и не считает старым. Скажи он: «Уважаемая Анна Петровна, лучший повар Теплого берега, пойдем со мной на край света, в огонь и воду, стань моей женой, Анюта!» — все бросила бы и пошла бы…
Ну, размечталась! Сейчас фарш привезут с мясокомбината. Слесари с автобазы придут завтракать. Девчонки-маляры со стройки прибегут, крановщик с плавучего крана. А там и отдыхающие свой завтрак растрясут и тоже явятся.
Она проворно снимает стулья, обтирает столы, выносит дымящуюся тарелку.
— Завтракать! Первые чебуречки ваши, Лев Ильич.
— Благодарю.
Она с грустью глядит, как он привычно управляется одной рукой.
Положил деньги за два завтрака, взглянул на часы. Для кого же второй? Да вот он, сам пожаловал.
Взлетели вспугнутые чайки. Из-за парапета вылезла стриженая макушка, насупленный лоб, нос и плечи в лохмотках кожи. Беленький, не пристает к нему загар. И вот он весь целиком сидит на парапете, Лесь Мымриков. На бровях — морские капли.
К нему, крутя хвостом, смешно ставя лапы — передние прямо, задние вбок, — летит нескладный щенок, белый, с желтым пятном.
— Здравствуй, Щен! — Лесь увертывается от его прыжков и поцелуев.
Анна Петровна:
— А людям где «здравствуйте», неулыба?
— Здравствуйте. — Лесь взглядывает исподлобья.
Лев Ильич, человек справедливый, заступается:
— Он не забыл. Он, как говорит наш сосед Жора Король, «буксует». Знаете, когда автомобиль попадает колесами в глину, он…
— Ах!.. — Анна Петровна отмахивается. — Вашего голубчика никто не съест! — С ловкостью жонглера она кидает на стол тарелку с чебуреками и та останавливается точно перед Лесем. — И спрячь свои деньги. Родной дед уже заплатил. — Она глядит на Льва-Льва: за стеклянными стенами он развешивает открытки и журналы.
Лесь вздергивает упрямый нос с двумя точечными родинками, посаженными природой аккуратно, как две заклепки.