Похоже, я ей помешал.
Она смотрела на «чертово колесо», словно зачарованная, зачесывая пальцами свои длинные рыжие волосы. На руке что-то блеснуло.
Колесо вертелось вовсю. Сверху доносился девчачий визг.
Она взглянула на меня, улыбнулась и сказала:
По одному ее взгляду становилось ясно — она на таких не каталась. Как так можно жить, думал я.
— Класс, да? Быстрей всех почти.
Она снова посмотрела на меня, явно впечатленная.
— Правда?
— Ага. Точно быстрей того, что в «Плэйлэнде». Быстрей, чем «Остров Бертрама».
— Здорово.
Тут не поспоришь. Мне всегда нравилось, как мягко оно скользило по оси, нравилась простота его замысла и устройства, чего так не хватало прочим страшным каруселям. Мэг бы я этого сказать не смог, но всегда считал это колесо грациозным и романтичным.
— Хочешь попробовать?
В голосе проскользнуло излишние воодушевление, и мне захотелось умереть. Что я делаю? Она же старше меня. Небось, года на три, не меньше. Ну я и псих.
Я попробовал сдать назад.
Вдруг она смутилась?
— Я бы пошел с тобой, если хочешь. Если боишься. Я не против.
Она засмеялась, и у меня словно нож убрали от горла.
Взяв меня за руку, она повела к карусели.
Словно в тумане я купил билеты, и мы сели в кабинку. Все, что я помню — прикосновение ее руки, теплой и сухой, несмотря на вечернюю прохладу, ее тонкие и сильные пальцы. Это, и мои покрасневшие щеки, напоминали мне, что я, двенадцатилетний мальчишка, катаюсь на карусели с почти уже взрослой женщиной.