Вернулся запоздавший Пашка: в руках он нес самолеты аж в количестве двух штук. Действительно красивые были самолеты, будто настоящие, но уменьшенные, белые, с блестящими боками. А в самолетах я толк знаю: каждые полгода провожаю отца в аэропорту.
Сама, правда, летала только единожды, шесть лет назад, и сейчас понимаю, что мне не следовало тогда улетать. Но разум шепчет: «Ты бы все равно не смогла ничего исправить. Ты не смогла бы остановить ее».
Я взглянула на счастливого Пашку.
Давненько в моей жизни не случалось потерь.
— Шикарные самолеты, — честно призналась я. Пашка протянул мне один из них — тот, что был побольше и красовался синим хвостом, и я взяла его в руки.
Были бы у меня такие крылья… Я бы осмелилась однажды взять и улететь.
— И летает! — провозгласил Пашка. — На пульте управления. Я его, правда, так и не нашел.
— Найдем, — отозвалась я рассеянно.
— Ты бы тоже себе такой хотела? — сделал выводы братец.
Тетя с жалостью посмотрела на меня. Моя трагедия, в отличие от собственной трагедии тети, была отлично ей известна.
— Конечно, — я покивала.
— А хочешь… — Пашка шумно выдохнул, — хочешь, я тебе его подарю?
— Ой, Пашка! — отозвалась я. — Навряд ли я смогу играть с ним так же хорошо, как и ты. А что зря пропадать такому великолепному самолету? Если он вдруг мне срочно понадобится, я возьму его в аренду. Договорились?
«Аренда» Пашке понравилась, и он ответил, что с радостью поможет мне в этом нелегком деле.
Входная дверь дома распахнулась, и со стороны порога понеслось вопросительное:
— Тетя Наташа? Простите, что без приглашения. Мама поделилась, что…
Голос принадлежал девушке, был звонким и неровным, а ещё показался мне знакомым. Но имя той, которой принадлежал этот голос, не хотело посетить мысли.
Я, все ещё держа самолет в руках, вышла в коридор и взглянула в прохожую, высунув голову из-за арки.
— О! — глаза говорившей расширились. — Яна! К тебе я и пришла. Давно не виделись.
Теперь понятно, почему я узнала этот голос. У двери стояла моя бывшая подружка: мы познакомились с ней, когда тетя поселилась в этом доме, пять лет или даже больше проводили вместе… кроме прошлогоднего и этого, соответственно.
— В этом нет ничего удивительного, — заметила я. — Ты же сама сказала, что больше не хочешь меня видеть, Оля.
Она опустила голову, будто вдруг испытала смущение. Но я-то знаю — ничего подобного Оля не испытывала и вовсе казалась милой только на первой взгляд. Она была такой вредной, что ни в сказке сказать, ни пером описать, и мне, черной колдунье, которой по закону требуется быть таковой, до нее ещё далеко. Мерзопакостная леди, и никакие рыжие косички и платье в ромашку меня в этом не переубедят.