− Да уж, когда получаешь деньги, гораздо легче идти на такое.
− Почему легче? Они же не убивают друг друга.
− Да, но, чтобы согласиться на это, нужно выйти за пределы обычной морали. А это не каждому по силам.
− Ты хочешь сказать, они как бы покупают за деньги право решать, что хорошо, а что плохо?
− Так себе это представляют другие.
− Мэн, ты слишком все романтизируешь. Закончив свои делишки, они снова становятся самыми обычными людьми. Такими, как все.
− Херня. Ты можешь найти парня, только психически здорового, который бы приходил домой, а его жена весь день драила полы, а потом позволила бы ему себя связать и прижечь пизду сигаретой? Бля, да тут дохуя кому бы платить пришлось. Полиция, домашнее насилие, сексуальное насилие…Вся жизнь бы в один миг поменялась. Но на богатых это не распространяется. Они могут уединиться. Могут всю жизнь потакать своим прихотям и не париться. Завтра Рон и его жена проснутся, у нее все будет адски болеть. Но готов поспорить, они спокойно позавтракают в каком-нибудь красивом уютном месте за пределами Мелроуса, словно ничего и не случилось.
− Что ж, я за ними следить не стану. Господи, вот я нажрался.
Рекс развернул машину, и мы поехали искать дорогу домой. Таблетки еще воздействовали на нас, кто бы ни сел за руль, скорость была ниже двадцати пяти миль в час. Через пять минут Рекс опустил голову на руль и уже не смог ее поднять. Я разбудил его, толкнув локтем.
− Остановись.
Он резко поднял голову и изо всех сил постарался сосредоточиться на дороге. Когда он заговорил, послышалось вялое неразборчивое бормотание.
− Проголодался, дружище?
− Не могу сказать.
− И я не могу.
− Мы слишком наглотались Валиума.
− Не, это от кокса.
− Лучше остановимся.
− Да.
Мы проехали еще пол мили, пока Рекс собирал волю в кулак, чтобы из состояния движения вернуть нас в состояние покоя. Когда он, наконец, решился, мы уже вернулись к Голливуд Боулу. Мы припарковались близко к ограде.
Прекрасный вид, рассвет над городом в изометрической проекции.
Мотор выключен. Все системы тоже.
− Блин.