− А что вообще складывается в этой жизни?
− Я не могу себе представить, что ты так рисковал, пошел на убийство, просто ради какой-то шлюхи, которую едва знал. Не похоже это на тебя. И то, как ты поступил...Пауэлл мог бы отстегнуть тебе немало баксов, но ты его грохнул, как только получил доказательство. Такое ощущение, что ты вообще не думал о деньгах. А ведь такой как ты скорее стал бы тянуть с него деньги.
− Может я думал о Белле, а может я более человечный, чем ты думаешь.
− Господи, так я тебе и поверил. Ты ее трахаешь, но ты бы не стал убивать только из желания ей помочь.
− А как насчет миллиона баксов?
− Ты бы легко получил его, продолжая шантажировать Беллу, угрожая обнародовать ее операции. Черт, да Пауэлл сам бы тебе это предложил, только бы избежать смерти.
Райан ничего не ответил. Он просто смотрел сквозь ветровое стекло, делая вид, что сосредоточен на дороге.
− И ты, по сути, замучил его до смерти. Почему бы просто не выстрелить ему в голову? Это было бы гораздо безопаснее, чем сидеть там столько. Ты слишком много времени уделял всему этому, устроил настоящую казнь. Все это значило для тебя гораздо больше.
− Хорошо, Джек! Хватит.
− Я помог тебе это сделать. Я имею право знать.
Райан злобно посмотрел на меня, затем вздохнул уже с более спокойным лицом.
− Ни у кого нет прав, Джеки. Только не тогда, когда права реализуются. Еда, жилье, любовь, жизнь...у тебя нет права ни на что. Все, что ты можешь, это брать как можно больше, в надежде урвать кусок, прежде чем сдохнешь. Но, думаю, теперь все кончилось, и нас с тобой кое-что связывает. Поэтому я тебе расскажу. Только Красотка ничего не должна об этом узнать. Никогда.
− Конечно.
Райан сместил вес всего тела на одну ягодицу и вытащил бумажник. Он раскрыл его, затем большим пальцем вытащил старую потрепанную фотографию – совсем юная девочка-подросток, игривая и миловидная, светлые волосы коротко пострижены, одетая в шорты и безрукавку. Она стояла, прислонившись к забору старого дома, такие обычно строили в самых дерьмовых районах долины. Ошибиться было невозможно – Карен.
− Не понимаю.
− Она была моей дочерью.
Голос Райана звучал тихо, словно он боялся, что эмоции возьмут над ним верх.
− Я зачал ее со шлюхой, с которой трахался, когда только устроился в полицию. Мы разошлись, но я не терял связи. С Карен, а не со шлюхой. У меня в жизни было не так много занятий, я решил, лучше не терять дочь. Какое-то время все шло неплохо, мы хорошо проводили время, но когда у Карен начали расти сиськи, она стала совершенно неуправляемой, велела мне вообще не появляться. Я пытался помочь ей деньгами, но, похоже, ей хотелось, чтобы я вообще исчез. В пятнадцать она убежала из дому. Я не видел ее пять лет с тех пор. Как-то раз ночью, я работал в Санта-Монике и встретил Карен, она торговала своей задницей. Я не стал ей докучать, все, чего я хотел, это немного общения – то чувство, когда у тебя есть ребенок, никогда тебя не покидает. Но у нее ко мне никаких чувств не было. Карен сказала, что если я хочу проводить с ней время, то должен покупать ее. Она сказала это только чтобы тянуть с меня деньги, меня это сильно разозлило – платить за то, чтобы трахать собственную дочь. Сначала меня это коробило, но Карен превосходно трахалась. И что мне оставалось делать? Когда тебе пятьдесят и семьи нет, мир становится неуютным местом. Мы регулярно занимались сексом, но за четыре месяца до убийства ее начало это раздражать, и она велела мне валить нахер. В следующий раз я увидел ее уже в морге.
Райан убрал фото и прочистил горло.
− Поэтому я убил Пауэлла. И именно таким способом. После результата анализа ДНК ждать смысла не было. Крутанул Красотку на миллион долларов, да? Я бы это бесплатно сделал.
− Ты бы не стал никого арестовывать, так? Ни меня, ни Беллу, ни кого-либо другого.
− Карен заслуживала чего-то большего, нежели системного расследования. Кому она там нахуй нужна? Черт, появляется дело мертвой шлюхи, да полицейским пришлось бы жребьий тянуть, кому оно достанется. Никто бы брать не захотел. Все заняты делами, которые сулят перспективы. И если даже какой-нибудь коп доведет дело до суда, убица получит лет десять, или того меньше. Если это окажется бродяга или наркот, они начнут просить смягчить наказание. Если кто-то богатенький, станут тянуть деньги. Я не мог все так оставить. Я хотел убедиться, что преступника постигло наказание.