— Видишь, сколько их! Много затребовал Нечволод, зол на них за ущерб. Как жить им? Была засуха, озоровал медведь... До лета далеко, до сытной осени ещё дальше. А нам что? Скажем, обсчитались. Да со сна и не заметит Нечволод.
— Может, и не заметит, — пожал плечами Сампса, отвернулся. — Несите что есть!
Обрадованные, побежали к себе в дома смерды, чад увели. И каждый подумал, что он хитрее других: «Все принесут, а я после подойду, принесу меньше. Сам в возок положу, никто не увидит». Потому долго никто не приходил, время выжидали. А как пришли да своё принесли, увидели: по-прежнему пусты возки.
Тут и Нечволод-десятник явился, грозным коршуном на плутов пал, сразу всё понял. Побледнели смерды, видя гнев его, видя, что правой рукой он за меч схватился, а левой за плеть. Отбежали от десятника.
А он крикнул им:
— Чтобы всё принесли, как было сказано. Проверю сам!
И Сампсе с Ляной сказал Нечволод да посмеялся над ними:
— Эх вы! Слабосердные! Они вам поплакались, что нищи-голы, на засуху жаловались, да сваливали на зверя, да кляли меня, да деток показывали... А вы пожалели! Вот и провели вас! Знайте теперь: только глупый не ловчит в полюдье.
Удивились Сампса с Ляной:
— Будто слышал всё Нечволод! Будто здесь он стоял!
И ещё больше удивились они, когда увидели, что охонские всё принесли, когда мешками, кленовыми бадейками, лубяными коробами, лукошками и кузовками едва не завалили Сампсу.
Рвались с ошейников свирепые выжлецы. Не лаяли — хрипели, давясь. Едва сдерживали их кольчужники. Шли по кустарникам, шумели, кричали. Травили зверя.
— Вепря! Вепря!..
— Остерегись! Подденет коня...
— Не бей в загривок! Под лопатку цель!
— Бож!.. Бож, слышишь, зверь идёт? Идёт зверь, куст ломит!
Злился, ходил под риксом конь, чуял зверя, ошалело косил глазами на кустарник. Рядом с риксом волновался кольчужник: то опустит копьё, то поднимет. Бож держал наготове меч. Сказал кольчужнику:
— Ударишь первый. Но не промахнись...
Нарочитый кивнул, потом прислушался, спросил:
— Вепрь ли там? Знают ли загонщики, кого гонят? Шум-то, шум! А ну, как медведя подняли?
— Думаешь, медведь страшнее? — улыбнулся Бож.
Нарочитый не ответил. Он побледнел, слыша приближающиеся крики и треск подлеска, видя, что с ближайших кустов уже слетает снег.